Еврейские погромы и национализм (СИ)

Если речь не идёт о евреях, любому ясно, что нельзя позволить всем на свете жителям планеты поселиться в одном каком-то месте, сколько бы все они ни говорили: мы все земляне, мы все люди, никто не смеет нам запрещать, почему одним можно, а другим нельзя. Нельзя, иначе вожделенный, потому что не ими построенный миропорядок перестанет существовать. Будет буквально растоптан. Вот почему нужны гражданство, границы, паспорта, визы, миграционный контроль. Евреи отвергали всё – если это стояло на пути к их всевладычеству.

Рутенберг также с 1915 г. обвинял АЕК и Я. Шиффа в том, что «они никогда не считались» с мнением еврейского народа и являются противниками еврейского национализма и сионизма, поскольку он противоречит американскому патриотизму [В.И. Хазан «Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту» М.: Мосты культуры, 2008, Т.I, с.357, 362].

Как и в монархической России, в США существовали квоты на принятие евреев в университеты. Сверх, того, их не пускали в элитарные клубы [Андре Каспи «Повседневная жизнь Соединённых Штатов в эпоху процветания» М.: Молодая гвардия, 2008, с.222].

Джозеф Кеннеди, симпатизировавший Хитлеру американский посол в Лондоне, передавал немецкому послу: в Бостоне за 50 лет «ни в гольф-клуб, ни в другие клубы не было принято ни одного еврея» [Д. Горовиц, П. Кольер «Клан Кеннеди. Американская драма» М.: Прогресс, 1988, с.104].

Иван Солоневич писал в эмиграции в 1953 г.: «в Германии были, а в САСШ есть и сейчас рестораны и гостиницы, спортивные кружки и университетские объединения, в которые «вход евреям запрещён». У нас это было невозможно» [И.Л. Солоневич «Народная монархия» М.: РИМИС, 2005, с.223].

У нас – это в Самодержавной России, основой идеологии которой был национализм – т.е. народность.

Как показывают воспоминания Винберга, сам Рутенберг мало считался с нуждами еврейского народа, которыми он спекулировал для видимости. В США в нём говорила обида за личные притеснения: американцы оттирали его от руководства сионистским движением, к которому он стремился.

Своеобразное отношение к еврейским массам, по сравнению с еврейской руководящей верхушкой, наблюдалось не только в США. Британия одна из первых ввела дискриминационные законы, «предотвратившие массовый въезд иностранцев (евреев) в эту страну в 1905 году» [Э. Хобсбаум «Век Империи» Ростов н/Д.: Феникс, 1999, с.60].

Та же ситуация повторилась в 1930-е. Из Англии выслали иностранцев, в том числе 70 тысяч беженцев из Германии, «преимущественно» евреев [Н. Роуз «Черчилль. Бурная жизнь» М.: АСТ, 2008, с.337].

7 февраля 1934 г. в США, в самом сильном противоречии с ведомой лицемерной пропагандой, как рассказал Додду верховный комиссар Лиги наций по делам германских беженцев, «никто не обнаруживает большого желания принять преследуемых евреев у себя» [У. Додд «Дневник посла» М.: Соцэкгиз, 1961, с.126].

Всё повторилось и в 1940-е: «адмирал Хорти в 1944 г. предложил эвакуировать венгерских евреев вне досягаемости нацистов. Британия не пожелала увеличить квоту на ввоз в Палестину, боясь нарушить хрупкое равновесие в Арабском мире. Против их перевода в саму Британию выступили чиновники и депутаты, которые утверждали, что боятся получить вспышки антисемитизма. «Что, если это так?», – возникает соблазн спросить. В любом случае создаётся сильное впечатление, что это был собственный антисемитизм депутатов» [Николай Толстой «Уничтожение евреев» // «The Spectator» (Лондон), 1981, 24 октября, с.18].

Это в то время, когда английские и американские политики в значительной степени зависели от еврейских банкиров и идеологов сионизма, подчиняясь их указаниям. Особенную покорность им проявит Черчилль, отлично понимая прямую зависимость между прислуживанием еврейским интересам и созданием репутации самого выдающегося политика.