Еврипид и его трагедийное творчество: научно-популярные статьи, переводы

– Могла ли я ее исполнить? Подумайте! Оставить при себе рожденного в девичестве ребенка, улику моего позора, – и никому, даже родному отцу, не открывать того, что бы меня перед ним оправдало – что я зачала его от бога! О, богу легко было этого требовать! Вначале и я ему была покорна, надеясь, что он придет подкрепить меня. Но когда месяцы проходили, а его не было, когда настал день, истерзавший мое тело, и его все не было – тогда и моя душа стала бессильна.

Кефисодор грустно опустил голову.

– Обвинительницу мы выслушали; выслушаем и свидетеля. Ион, сын Эолида, что знаешь ты о своем происхождении?

– Аполлон дал меня сыном царю Ксуфу, – скромно заявил Ион, – это я знаю со слов царя. Сам я этой чести не добивался; если я царице неугоден, я вернусь под сень бога. Прощаясь со мной, Пифия, которая была мне в Дельфах вместо матери, дала мне эту корзинку. «По ней, – сказала она, – ты узнаешь свою настоящую мать». – «Когда?» – спросил я; и она ответила: «Когда захочет бог».

– Передай корзинку суду, – сказал Кефисодор.

Ион повиновался. Креуса, все время смотревшая на расселину Парнета, тут впервые обратила внимание на нее. Ее сердце судорожно забилось.

Кефисодор развязал веревки, снял покрышку и заглянул внутрь.

– Нероскошное же наследие оставила тебе твоя мать, – сказал он с улыбкой юноше.

Действительно, все наследие состояло из куска белой ткани, с виду напоминавшего детские пеленки.

– А впрочем, – продолжал судья, – в женских работах она была мастерицей. Смотрите, что здесь вышито: поверженный гигант, над ним голова Горгоны. Жаль, что державшая ее рука Паллады оторвана.

Креуса подбежала к судье. Не помня себя от волнения, она бросилась к пещере и тотчас вышла оттуда с хитоном в руках. Она развернула хитон:

– Смотрите, вот рука Паллады. Видите? Все подходит, вся вышивка цела – вышивка моей матери Праксифеи. – Она взглянула на Иона. – Судьи, судьи! Теперь я сама прошу оправдать обвиняемого. Я много выстрадала, но этот миг искупает всё: Аполлон вернул мне моего сына!

Все ареопагиты, кроме одного, поднялись со своих мест. Послышались приветственные крики:

– Да здравствует Ион! Да здравствует сын Аполлона! Да здравствует царственный внук Эрехфея!

Кефисодор дал радости улечься и затем с расстановкой провозгласил:

– Да здравствует царь Ион!

Все оторопели. Как? Царь Ион? Почему царь? Кефисодор продолжал:

– Мне грустно огорчать царицу и всех вас в такой радостный миг; но полученное мною только что известие гласит: евбейская рать разбита войском Паллады, – но в бою, храбро сражаясь, погиб наш царь Ксуф, сын Эола.

Ареопагиты сняли венки. Креуса поникла головой, радостная улыбка на ее устах исчезла, две крупные слезы скатились по ее щекам.

– Он был добр и честен, – сказала она, – и пал смертью героя; да будет же он удостоен могилы в гробнице Эрехфидов!

– А я, матушка, – прибавил Ион, – я отомщу за его смерть. Не бойтесь, сыны Паллады, Евбея будет наша!

– Да здравствует царь Ион! – раздалось опять из уст ареопагитов.

Но тут поднялся тот ареопагит, который до тех пор сидел; это был гражданин угрюмый, но правосудный и всеми уважаемый за свою щепетильную честность.

– Постойте, граждане, опасайтесь скороспелого приговора. Мы охотно верим тебе, царица, но суд Ареопага требует не веры, а доказательств. Чем докажешь ты, что тот юноша, – он указал на пещеру, – был действительно Аполлон, а не смертный?

Но не успел он кончить своих слов, как раздался возглас:

– Зарница с Парнета!

Все обратили взоры туда. Еще два раза, всё ярче и ярче озарило расселину над горой.

– Сдаюсь; где бог свидетельствует, там умолкает человек.

– Слава Фебу! Пеан, пеан! – запели женщины.

Все шествие двинулось по направлению к подъему на Акрополь – впереди всех Креуса, опираясь на руку сына, затем ареопагиты, затем прочая толпа.

– Слава Фебу! Пеан, пеан!

И эхо Долгих скал повторяло радостные вопли:

– Слава Фебу! Пеан, пеан!

Из материалов к IV тому

XII. «Ипсипила»

1. Царица-прислужница (Новонайденная «Ипсипила» Еврипида)

I

Египетская сказка пока еще продолжается. Чистые пески бездожд-ной страны выдали нам еще одно творение античной музы, вверенное их охране без малого двадцать веков назад, – крупные отрывки трагедии Еврипида. Подобно пеанам Пиндара и некоторым другим находкам, и эта последняя принадлежит к ряду важных литературных текстов, найденных в 1906 г. неутомимыми английскими исследователями Гренфеллем и Гентом в свалочном месте древнего Оксиринха.