Европа. Борьба за господство

В Сербии Балканские войны также привели к стратегической переориентации. Белградская служба безопасности вместе с подпольной националистической организацией «Черная рука» приступила к планированию противостояния с Австро-Венгрией при поддержке России. Российская империя поддерживала сербов, поскольку воспринимала саму Австро-Венгрию и ее спонсора, Германию, в качестве финального препятствия на пути реализации своей «исторической миссии» – захвата черноморских проливов. Кроме того, политики и общественное мнение настаивали на упреждающем ударе, призванном помешать проникновению Германии на территорию Османской империи еще до того, как турки завершат свои военные приготовления. Поэтому русские бурно отреагировали на объявление в конце 1913 года о том, что немецкий генерал Лиман фон Сандерс назначен командовать гарнизоном на Босфоре. Министр иностранных дел Сергей Сазонов заявил о необходимости «программы действий» для того, чтобы «изыскать надлежащее решение исторической проблемы проливов»; составлялись подробные планы захвата черноморских проливов «решительным ударом». Сазонов также предупредил, что «не следует ожидать, будто наши операции в проливах не приведут к общеевропейской войне».[847] Следует прежде «утихомирить» австрийцев и – особенно – немцев. «Кратчайший и наиболее безопасный оперативный маршрут в Константинополь, – сообщал русский генерал-квартирмейстер Юрий Данилов,[848] – лежит через Вену… и Берлин».[849] Берлин оставался преградой на дороге в Константинополь.

Кризисы, множившиеся по обе стороны Атлантики, внезапно «полыхнули» в конце весны и летом 1914 года. Когда президент Вильсон узнал, что режим Уэрты в Мексике готовится принять партию немецкого оружия в Веракрусе, он приказал оккупировать этот порт. Захват Веракруса в конце апреля спровоцировал выступление мексиканских националистов против Соединенных Штатов. Впрочем, в планы Вильсона нисколько не входила сколько-нибудь длительная оккупация части Мексики; в противном случае президент столкнулся бы с жестким сопротивлением антиимпериалистов и белых южан у себя дома. Однако он не мог просто уйти и позволить заполнить вакуум власти в стране деспотическому режиму, подкрепленному немецкими штыками. Решение этой, одновременно стратегической и идеологической, дилеммы, лежало, как верил Вильсон, в демократизации. «Говорят, что мексиканцам не подходит самоуправление, – писал президент в газетной статье в мае 1914 года. – На это я отвечаю так: при надлежащем руководстве нет ни единого народа, не способного к самоуправлению».[850] Спустя несколько месяцев Уэрту отстранили от власти, президентом Мексики стал лидер конституционалистов Венустиано Карранса. Вскоре американские войска покинули страну. Позже выяснилось, что оружие в Веракрус поставлял американский производитель, а через Гамбург его отправили, чтобы обойти эмбарго; но этот инцидент, так или иначе, усилил опасения США насчет немецкого присутствия на южном фланге.

В конце июня 1914 года эрцгерцог Франц Фердинанд, которого называли наследником больного императора Франца Иосифа, был убит в боснийской столице Сараево агентами «Черной руки» (операцию спланировали в Белграде, почти наверняка о ней знали высшие чины сербского правительства, и вполне возможно, что сербам помогала Россия). Для Вены это убийство стало одновременно вызовом и возможностью.[851] Наследник престола Габсбургов убит террористами, которых финансировала служба безопасности соседней страны! Если не дать достойного ответа, это поощрит новые нападения и приведет, как сформулировал граф Леопольд фон Берхтольд, австро-венгерский министр иностранных дел, к «утрате нашего положения великой державы».[852] Сербию следует строго наказать, чтобы не допустить дальнейших провокаций. Суровый австрийский ультиматум, который один из современников охарактеризовал как самый грозный документ, с каким одно суверенное государство когда-либо обращалось к другому, преследовал именно эти цели. Несомненно, это было покушение на независимость Сербии, отражавшее убежденность австрийцев в том, что события прошлого доказывают: суверенитет Белграда несовместим с безопасностью Австро-Венгрии и стабильностью региона. Австрийцы, впрочем, не собирались ограничиваться словами; Берхтольд был полон решимости «использовать ужасное преступление в Сараево для военного урегулирования зашедших в тупик отношений с южным соседом».[853] Если коротко, война с Сербией позволяла прорвать кольцо окружения, которое стягивалось вокруг империи в последние несколько лет.[854]