Европа нового времени (XVII—ХVIII века)

Если эти предположения не сбылись в ближайшее время в Москве, то иначе дело обстояло для других районов государства. В 1650 г. вспыхнули восстания в крупных городских центрах страны — в Новгороде и Пскове. В этих движениях отчетливее, чем в предыдущих народных выступлениях против угнетателей, проявились черты совместных действий городского люда и крестьянства.

В псковской округе 1649–1650 годы выдались неурожайными. Не считаясь с этим, правительство поручило псковскому богатому купцу Ф. Емельянову произвести на местном рынке закупки хлеба. Эта мера была вызвана тем, что Россия по договору со Швецией обязалась поставить ей большие партии хлеба в качестве компенсации за переход на русскую территорию населения из пограничных шведских областей, уступленных Россией по Столбовскому миру 1617 г. Емельянов, известный псковичам по махинациям во время сбора соляного налога, рьяно взялся за дело, сулившее ему немалые выгоды. Хлебные цены на рынке поднялись как на дрожжах, что в первую очередь ударило по «беспахотной посадской бедноте», вынужденной обращаться к покупному хлебу.

26 февраля 1650 г. «посадские и всяких чинов многие люди» пришли на двор псковского воеводы Н. С. Собакина с просьбой задержать передачу хлеба шведской стороне. Они говорили, что «псковичам хлеба купить стало негде». Воевода оставил просьбу без ответа. На следующий день жители города обратились к архиепископу Макарию, чтобы тот поддержал их и урезонил воеводу. Духовный пастырь, не слишком желая разбираться в этом деле, послал за воеводой, тот явился и повел себя крайне вызывающе, обозвал челобитчиков «кликунами» и приказал переписать имена некоторых из них и сообщить в Москву. «Лучшие» люди испугались угроз и покинули покои Макария, обвиняя стоявшую на улице толпу «в шуме». Однако события вышли из-под контроля городской верхушки.

На площади у соборной церкви скопилось множество горожан. Они решительно заявили воеводе, что не позволят вывоза хлеба из Пскова. Собакин на сей раз уступил. Но Псков продолжал бурлить даже ночью. Группы вооруженных псковичей по 20–50 и более человек ходили по городу.

28 февраля народ стал сходиться на площадь для составления челобитной царю. В это время в Пскове появился Нумменс — уполномоченный шведского правительства по приему хлеба. Еще до его приезда в Псков стало известно об этом визите. Молва связывала появление Нумменса с тайными переговорами изменников-бояр со шведами. Посланца Швеции толпа задержала, у него отобрали деньги, предназначенные для покупки хлеба, и различные документы. Все изъятое у Нумменса сложили в земской избе, опечатали и поставили караул. Одновременно восставшие ринулись к Ф. Емельянову, его двор был разграблен, хозяин успел скрыться. Царскую грамоту, которая была у Емельянова, забрали и огласили на сходке горожан.

Светские и духовные власти пытались погасить восстание, воздействуя на религиозные чувства псковичей. Макарий с иконой в руках в сопровождении других священнослужителей, воеводы и дьяков вышел на площадь и стал уговаривать народ, но тщетно. И на следующий день архиепископ во время церковной службы обращался к согражданам с призывом отпустить Нумменса, прекратить неповиновение — опять-таки безрезультатно.

После 1 марта в городе создалось как бы «двоевластие». Воевода Собакин фактически оказался не у дел, его власть была скорее символической. Отписки в Москву он должен был отправлять украдкою, «чтобы из тех людей, которые тот гиль завели и смуту учинили, никто не ведал». Фактически хозяином положения в городе, его настоящей властью стала «всегородная изба» — орган мирского управления. Город разделился на два лагеря — в одном верхи и богатеи, в другом рядовая масса, беднота. Воевода оценил положение вполне определенно. По его мнению, в восстании участвовали «посадские люди и стрельцы, и казаки… и всякие… черные люди… опроче псковичь лутчих посадких и прожиточных людей». Противниками восстания являлись дворяне, командиры стрелецких частей, большая часть духовенства.

Социальное размежевание в мятежном Пскове выражалось и чисто внешне. На собраниях народа «лучшие» люди стояли «в особых толпах». Под покровом этого бездействия зрели заговоры против повстанцев. Но пока слишком явным был перевес «молодших» людей. Именно из их среды выдвинулись руководители движения, непримиримые борцы против угнетателей. Но пока в городе наступило некоторое затишье.

Во враждебных восстанию кругах созрела идея отправить в Москву челобитчиков. Знаменитый впоследствии А. Л. Ордин-Нащокин был в их числе. Позже ой выехал в Москву, чтобы «объявить государю про псковский мятеж и бунтованье и отчего и какими обычен то дурно учинилось».