Европа нового времени (XVII—ХVIII века)

Либерализм внутренней политики был обусловлен прежде всего особенностью государственного устройства Голландии — возможностью существования сильной централизованной власти при децентрализованной политической структуре страны[50]. Наконец, веротерпимость сделала Голландию XVII в. прибежищем европейского свободомыслия.

Между тем «золотой век» Голландии означал лишь «золотой век» голландской буржуазии. Это она безраздельно распоряжалась властью, это ей принадлежали польдеры, большая и лучшая часть торгового и рыболовного флота, она организовывала торговые и колонизаторские экспедиции в Новый Свет и Азию, основывала мануфактуры, пользуясь во всех своих начинаниях наемным трудом сотен тысяч ткачей, красильщиков и др. Большую долю среди них составляли женщины, дети, работавшие за нищенскую плату. В целом реальная заработная плата в течение XVII в. снизилась — экономическое процветание плутократии шло рука об руку с ростом бедности работных людей. Критическими были их жилищные условия — около половины населения Амстердама ютились в чуланах, подвалах, погребах. Для этого люда «золотой век» Голландии, очевидно, оборачивался железным веком.

Гегемония Голландии в мировой экономике длилась до 70-х годов XVII в. Затем начался процесс оттеснения Голландии Англией по всему фронту на задний план. Еще в ходе революции середины XVII в. Англия бросила вызов Голландии изданием так называемого «Навигационного акта», и затем в результате англо-голландских войн она утвердила свое экономическое и военное превосходство. Одна из важных причин этого поворота в судьбе Голландии коренилась во внутренней структуре ее экономики. Прежде всего следует обратить внимание на скудость внутренних сырьевых ресурсов этой страны. Недаром еще в XVII в. было замечено, что Голландия «одалживает» свою мануфактуру, так как она почти целиком зависит от доставки сырья для нее из-за границы. И. Бехер, экономический советник императора Леопольда в Вене, писал в 1673 г.: «Голландцы производили шелк, однако он не произрастает в этой стране, они покупали лен и коноплю за границей, производят кружево и красивые полотна, которые они обратно вывозят, они перерабатывают чужеземную шерсть в сукно, которое снова-таки вывозят; они производят кожу из чужеземного сырья и вывозят ее»[51]. Другими словами, перед нами образец развитой промышленности, целиком зависевшей от выгодно сложившихся международных условий и морского могущества страны.

Английский «Навигационный акт» 1651 г. — первый вызов этим условиям. Две первые англо-голландские войны рассматриваются как поворотный пункт в истории Голландии, обнаруживавшей первые признаки слабости перед лицом открытого вызова ее господству на море и, следовательно, экономической гегемонии в мире. В 1672 г. разразилась третья англо-голландская война, и одновременно Франция начала наступление со стороны Испанских Нидерландов. Если первая завершилась неопределенным исходом, то французское наступление привело к временной оккупации значительной части страны. Роль Голландии в мировой политике начинает падать.

Наблюдавшаяся в середине XVII в. переориентация голландских капиталовложений в государственный долг (собственной страны или за рубежом) — признак и немаловажная причина кризиса голландской мануфактуры. Тысячи буржуа предпочитали получить сравнительно невысокий, но гарантированный доход по рентам, нежели пытать счастья в качестве промышленников и пайщиков торговых компаний. Трансформация аскетичного предпринимателя-коммерсанта в любящего роскошь и бездеятельного рантье — красноречивое свидетельство начавшегося упадка.

Итак, Голландия — первой в Европе проделавшая свою победоносную буржуазную революцию страна, экономика которой служила предметом удивления и откровенной завести и казалась недосягаемым образцом даже для шедшей в XVII в. во втором эшелоне хозяйственного развития Англии, — все же не стала колыбелью промышленного переворота, а Англия стала. В чем же причина этого парадокса? Для понимания этого нам следует хотя бы вкратце обрисовать специфику социально-экономического развития Англии в столетии «общего кризиса» феодальной Европы.