Европа перед катастрофой, 1890–1914

В 1893 году социалисты во Франции, как и в Бельгии, одержали впечатляющую победу на выборах. Свыше полумиллиона избирателей отдали свои голоса за тридцать семь депутатов палаты. Самым выдающимся среди них был тридцатичетырехлетний Жан Жорес, завоевавший популярность по всей Франции как радетель забастовщиков коммуны Кармо в своем родном крае Тарн. Шахтеры Кармо, уже давно конфликтовавшие с работодателями, в 1892 году избрали мэром секретаря своего профсоюза, социалиста, которого компания уволила за непослушание: хозяева отказались предоставлять ему время для исполнения политических функций, и ему приходилось самовольно отлучаться по делам. Шахтеры расценили увольнение своего лидера как оскорбление, нанесенное и им, и завоеваниям революции. Когда шахтеры в знак протеста объявили забастовку, Жорес, бывший профессор философии, стал их советником, вождем и оратором ²⁸. Его оппонент, маркиз де Солаж, хозяин Кармо, владелец шахт, стекольного завода, лесоповалов, имевший титул и депутатское место в парламенте, был воплощением капитализма, и с ним Жорес вел нескончаемую войну во время забастовок и выборов почти всю жизнь. Сам Жорес стал депутатом как кандидат Французской рабочей партии, избранный от округа Кармо.

Приземистый и увесистый, эдакий «пышущий здоровьем кариатид» с «веселым и насмешливым лицом» всем своим видом доказывал, что родился на солнечном юге. «Все ему было чрезвычайно интересно, все его возбуждало», – говорил о нем Вандервельде. Обладая командным голосом, незаурядным интеллектом, полемическим даром, неуемной энергией и энтузиазмом, он был прирожденным лидером. Когда Жорес говорил, он пребывал в постоянном движении, голова с густой бородой откидывалась назад, тело рвалось вперед, а короткие руки то взмывали вверх, то падали вниз. «Казалось, плечи вздрагивали и колени подгибались под тяжестью обуревавших его идей и мыслей, когда он всю силу своего интеллекта и убеждений обращал в слова, которые должны были вести людей, веривших ему, в лучшее будущее». Казалось, что в нем слились воедино земная твердь и бушевание огня. Послушать его речи приходили даже политические оппоненты, подобно тому, как театралы шли посмотреть игру Муне-Сюлли в трагедиях Расина. Когда за обедом он начинал рассказывать об астрономии, вспоминал один из гостей, «перед нами будто расступались стены, и мы окунались в вечность»: «Женщины забывали попудрить свои личики, мужчины – закурить, а слуги – пойти поужинать». Реми де Гурмон говорил: «Жорес думает своей бородой». Но вряд ли кто-либо еще тогда был способен столь ясно излагать свои мысли, как человек, написавший Les Preuves, «Доказательства», и учившийся в юности в Эколь нормаль. Хотя у французских социалистов не было постоянного вождя, поскольку они постоянно разделялись, объединялись и снова разъединялись, Жорес, постепенно сменив Геда, стал признанным лидером.