Европа

— Нужно, чтобы он решился как можно быстрее, — сказала она. — Я уже немолода и не могу ждать до бесконечности. Надеюсь, его пятидесятилетие не было отмечено некоторым… спадом и что он остается еще мужчиной настолько, чтобы желать тебя с тем нетерпением, которое является главным союзником девушки в такого рода делах. Ты не должна терять голову, и хорошо бы дать ему понять, что он не получит от тебя ничего до свадьбы. Не уступай ему ни в чем. Одного поцелуя время от времени вполне достаточно. Помни, что у мужчин, попавших в сети к женщине, есть только один верный способ от этого освободиться: это переспать с ней. Конец воображению, а оно верный союзник бедных женщин. Он уже пытался?

Эрика иногда спрашивала себя, не ненавидит ли она, тайно, свою мать и не являются ли эти доказательства любви, которые она ей старалась выказать, только попыткой получить прощение за ту глубокую враждебность, в которой она признавалась себе лишь в краткие мгновения внутреннего протеста и раздражения… Она откинула голову и закрыла глаза.

— Ты ревнуешь, Ma, так ведь? Если бы я сказала, что начинаю испытывать к нему большую нежность, ты бы ужасно расстроилась, да?

Она услышала пение соловья в клетке.

— Не говори глупостей…

Голос Мальвины зазвучал пронзительно и притом так, будто ей не хватало воздуха.

— Чего ты так испугалась, — быстро проговорила Эрика, ужаснувшись собственной дерзости и жестокости, этому краткому бунту. — Я же пошутила, что ты…

Ma смотрела прямо на нее. Во взгляде ее была такая неподвижность, какая бывает у некоторых птиц, выражение крайнего внимания, переходящего в почти ощутимую жестокость: взгляд, который трогал, прикасался, прощупывал. «Приревновала, — подумала вдруг Эрика, испугавшись. — Да она просто ревнует. Как же я раньше не заметила?»

— Надеюсь, ты, по крайней мере, не переспала с ним?

Чудовищность того, что должно было произойти, была такой неотвратимой, что Барон буквально чувствовал, как на лбу его превосходительства выступают капли пота. Он никогда бы не подумал, что вина Дантеса вырастет до таких размеров и что человек может зайти так далеко в своем желании порвать со своей невозможной любовью и надеждой, обманываемой слишком часто, чтобы это можно было перенести. Это желание «покончить со всем», в сущности, не слишком отличалось от той досады, которая, в конечном счете, подтолкнула Европу к фашизму. Барон не верил в потусторонние силы, но так как он знал, как мало можно доверять самой вере или ее отсутствию, он обратился, по неким каналам, о которых он вообще-то ничего не знал — что, впрочем, нисколько ему не мешало, ибо такова есть способность воображаемого прибегать к этим скрытым возможностям, — к единственному человеку, который мог еще хоть как-то повлиять на Мальвину фон Лейден и не дать ей произнести те несколько горьких слов, которые покончили бы с одним-единственным шансом, какой оставался еще на спасение Эрики.