Европейская мечта. Переизобретение нации

Израиль – другой пример расколотого общества, которому необходимо вернуться к историческим корням неравенства, чтобы услышать голоса исключенных из общества, признать их и интегрировать в общую историю. В этой стране существуют два параллельных общества – израильское и палестинское – с тремя совершенно разными нарративами: Холокост, Война за независимость и Накба. Рядом с травмой евреев и Холокостом мы видим триумф израильтян с их победой в войне за национальное освобождение, которая, в свою очередь, обернулась травмой для палестинцев. В Израиле нет недостатка в инициативах, пытающихся объединить противоположные нарративы. Кроме группы «Зохрот», ведущей просветительскую работу посредством экскурсий и информирования о палестинской предыстории Израиля и ее следах в местных ландшафтах, действует замечательный проект израильского социопсихолога и социотерапевта Дана Бар-Она, который вместе со своим палестинским коллегой, педагогом Сэми Адваном пишет школьные учебники, объединяющие израильскую и палестинскую историю[630]. Такая модель взаимоотношений, которая успешно реализуется в Европе в ряде трансграничных проектов и делает возможным сопереживание и знание друг о друге, могла бы в Израиле смягчить жесткую политику «либо/либо» и подготовить переход к сосуществованию по принципу «и/и». Важный шаг в этом направлении недавно сделан двумя историками в совместном проекте, объединившем истории Холокста и Накбы[631]. Этот израильско-палестинский проект получает все большее признание в научном сообществе, однако по-прежнему сталкивается с неприятием или безразличием в обществе и среди политиков.

Немецкие нарративы – три «горячие точки»

Насущная проблема перестройки национальных нарративов стоит и перед немецкой нацией. В Германии так часто говорят о «консолидации общества» потому, что ей в настоящее время угрожают три фактора, три «горячих точки». На них указывает немецкий национальный праздник. Вместе с ним наметился новый немецкий особый путь. Мы – единственная страна в мире, которая отмечает свой национальный праздник причитаниями, жалобами и обвинениями. Это первая горячая точка. На протяжении сорока лет в двух немецких государствах существовали очень разные представления о нации и патриотизме[632].

Хотя немецкая нация сегодня объединена, тем не менее она в то же время и разъединена, ибо до сих пор не сумела создать общий восточно-западный нарратив и по-прежнему в ней доминирует история победителей. В таком нарративе воссоединение Германии как политико-административный акт, осуществленный сверху, накладывается на мирную революцию, совершенную гражданским движением снизу, которое положило начало объединению. Неудивительно, что спустя тридцать лет обе эти половинки так и не сошлись. Прочно утвердившийся нарратив победителей до сих пор отрицает весомый вклад населения бывшей ГДР в создание общего государства. История Восточной Германии завершена, она ушла в прошлое, перестав играть какую-либо роль в публичном пространстве и национальном самосознании. Те, кто пережил эту радикальную историческую экспроприацию, кто утратил национальную идентичность, чувствуют себя чужаками в своей стране, живут как бы в изгнании, накапливая в себе недовольство, которое может перерасти в фундаментальную оппозицию к собственному государству[633].

Здесь мы подходим ко второй горячей точке – возвращению националистической партии, открыто консолидирующейся в ксенофобии, расизме и дискриминации мигрантов. Актуальная тема, благодаря которой АдГ набирает очки, – «разворот мемориальной культуры на 180 градусов». Считая память о Холокосте несовместимой с национальной гордостью и осуждая ее как форму «немецкой самоненависти», демагоги АдГ усердно стараются очистить национальный нарратив от вины и позора, замещая их честью и гордостью. В 1980-е годы Джордж Моссе утверждал, что в Европе «миф о военном опыте» ушел в прошлое, однако добавлял: «Будущее открыто. ‹…› Если национализм опять поднимется как секулярная религия, этот миф вновь сыграет свою роль»[634]. Новая национальная гордость проявляется не только в воскрешении германского мифа в виде инсценировок на фоне Кифхойзеровского монумента, но прежде всего в переиздании нацистских текстов, которые прославляют Вторую мировую войну и героев СС. Одновременно в интернете возникают интернациональные форумы, пропагандирующие антисемитизм, исламофобию и расизм. Понятие тимоса также вернулось в политический дискурс; Марк Йонген, ученик Слотердайка, ввел его в философию АдГ.