Европейская поэзия XVII века

Взглянув на кудри, коим ночь дала,
рассыпавшимся по плечам, свободу,
вздохнула Синтия и вновь в угоду
тирану-дню их строго прибрала.

Но царственность ее волос, чела

обязана не холе, не уходу.
Краса, что составляет их природу,
не послушаньем людному мила.

Лик, чистый, как снега вершины горной,

где отразился заревом восток,
не возвеличить модою притворной.

Прикрасы хитроумные не впрок

той красоте, природной и бесспорной,
что расцветает в свой заветный срок.

ХУАН ПЕРЕС ДЕ МОНТАЛЬВАН

О РАКОВИНЕ

Ты видел раковину в море:
вбирая дивный пот зари,
она с невиданным усердьем
жемчужину творит внутри
и вырастает с нею вместе,
и — связи родственной залог —
их трепетно соединяет
едва заметный узелок.
Из раковины материнской
ее попробуй извлеки,—
не раньше створки покорятся,
чем разлетятся на куски.
Так и мое немое сердце,
под стать затворнице морей,
годами пестовало нежно
жемчужину любви моей,
росло, соединяясь с нею,
пока не сделалось одной
нерасторжимою душою,
соединив ее со мной.
Попробуйте проникнуть в сердце
и вырвать с корнем то, что в нем
я нежно пестовал, — и слезы
жемчужным истекут ручьем.
От вас не сможет скрыть печали
несчастная душа моя:
мне истерзают грудь нещадно
ее обломков острия.

* * *

Идет Ревекка, ливнем золотым
волос тяжелых плечи отягчая,
одной тесьме их груз препоручая,
и дразнит мир сокровищем своим.

К источнику придя, играет с ним,

хрусталь певучий на руке качая,
и он, с ее красой свою сличая,
печально ропщет, завистью томим.

Глаза подняв, Ревекка над собою

увидела глядящего с мольбою
и огненной водой его поит.

Уже сыграли свадьбу Исаака —

Любовь, чья сущность дерзкая двояка,
начав с воды, огнем сердца казнит.

* * *

Не поборов сомненьями томленье,
младая Дина, изменив свой вид
нарядами, в чужих глазах спешит
увидеть собственное отраженье.

Спасая честь, чтоб скрыть свое волненье,

она лицо под кисеей таит,
но это красоту ее ланит
лишь умножает, взглядам в искушенье.

Навстречу Сихем! Красные гвоздики

еще прекрасней на девичьем лике —
любовь свой нежный промысел вершит.

И плачут очи о погибшей чести,

ну что ж: поддавшимся коварной лести,
им первым сокрушаться надлежит.

САЛЬВАДОР ХАСИНТО ПОЛО ДЕ МЕДИНА

РОМАНС