Европейская поэзия XVII века

На чужой, на неприютной,
На неласковой земле
Он — один в лесу дремучем
С горькой думой на челе.

На него деревья тихо

Осыпают желтый лист.
И, на скорбный плач похожий,
Раздается птичий свист.

Конь пасется, не расседлан,

У седла повис кинжал —
Тот, которым прямо в сердце
Куруц немцев поражал.

Белый плащ турецкий брошен

На помятую траву.
На него склоняет куруц
Непокрытую главу.

Все печальней птичье пенье,

Все тревожней лес шумит.
И одна на сердце дума —
Спит ли куруц иль не спит:

«Что за мир, когда в изгнанье,

В край чужой солдат идет.
Если мать о нем и плачет,
То народ его клянет.

Что за мир, коль нет приюта

Для солдата, для бойца.
Только горы, только скалы,
Только темные леса.

Нашу скорбную дорогу

Заметает листопад,
И оплакивают птицы
Нашу славу, друг-солдат.

Я уйду — и не узнать вам,

Где, в какой я стороне.
А узнали б, так, наверно,
Тоже плакали по мне.

Я возьму поводья в руки,

Ногу в стремя я вложу:
Из родного края в Польшу
Ухожу я, ухожу.

Бог с тобой, земля родная,

Что ты стала вдруг чужой.
Но одну тебя люблю я
Всею кровью, всей душой».

Так он с родиной простился, —

Нет ему пути назад.
Под печальный шум деревьев
Едет изгнанный солдат.

Пусть же тень его укроет,

Пусть тропа его ведет,
Пусть хотя б в воспоминаньях
Утешенье он найдет.

Эту песню мы сложили

Там — над Ужем, над рекой,
В час, когда мы уходили,
Покидая край родной.

ПАЛКО ЧИНОМ

Палко Чином, Янко Чином,
Карабин мой костяной.
Патронташ мой шелковистый
Пистолет мой нарезной!

Выпьем, храбрые солдаты,

Для здоровья по одной,—
Выпьем, спляшем, погуляем
Кто с невестой, кто с женой!

Для печали нет причины,—

Нынче в Альфельд мы идем,
Чванных немцев-иноземцев
Расколотим, разобьем!

Между Тисой и Дунаем

Путь свободен, друг-солдат!
Если ж немца повстречаем —
Значит, сам он виноват.

Мы покажем иноземцам,

Мы докажем им в бою
Силу нашего народа,
Честь солдатскую свою.

Улепетывает немец,

Даже бросил свой фитиль.
Шляпа — старый гриб осенний —
С головы слетает в пыль.

Храбрый куруц не боится.

Не страшится ничего.
Он — в богатом доломане,
Конь горячий у него.

У него сверкают шпоры

Да на красных сапогах.
Если ж он обут и в лапти,
То портянки — в жемчугах.

Сабля золотом покрыта —

Солнца ясного ясней.
Из куницы шапка сшита,
И звезда видна на ней.

Куруц — бархат драгоценный,

Изумруд — жена его.
Немец — тряпка. А с женою —
Лихорадка у него.

Пусть же немцы уберутся

Поскорее с наших глаз.
А не то — такое будет!
Не пеняют пусть на нас.

ЖЕНА КАМЕНЩИКА КЕЛЕМЕНА