Европейская поэзия XVII века

Что, земляк, печалишься, что глядишь с тоскою?
Бог-господь поможет — станет жизнь другою.
Солнышко пригреет — луг зазеленеет,
Мы по белу свету вновь пойдем с тобою.

— Как же не печалиться, коль печаль за мною

Днем и ночью ходит, друг ты мой желанный,
Коль такой мне выпал жребий окаянный,
Коль грызут заботы сердце беспрестанно?

Доломан мой порван — тело видно стало,

На штанах заплаты — не сочтешь, пожалуй,
Шляпа так свалялась, что пиши пропало,
Ветхий полушубок лоснится от сала.

Плащ мой износился на дожде, на стуже,

В тряпки превратился — ни на что не нужен,
Сапоги ж такие, что не сыщешь хуже,—
Вот дела какие, мой бесценный друже!

Корма нет, и лошадь в клячу превратилась,

На седле давно уж стерлись украшенья.
А на дом посмотришь — крыша провалилась,—
Всюду запустенье, всюду разрушенье.

Хлеб доеден, мяса ж вовсе не бывало,—

И в желудке пусто, и в кармане пусто:
Денег от работы достается мало,
А сказать по правде — их совсем не стало.

Конь пристал — подкова, видишь, оторвалась,—

Этакое горе, этакая жалость!
Подкуешь — поедешь. А не то — осталось
Пешему по свету поскитаться малость.

Мех на волчьей шкуре клочьями повылез,

На гвозде покрылась паутиной фляга.
Вся черна от грязи белая рубаха,
Вши по ней гуляют целою ватагой…

Ну, да ну их к черту, все невзгоды эти!

Как-нибудь, а все же проживу на свете.
Лягу брюхом к солнцу, если в брюхе пусто,
Трубку закурю я — дешево и вкусно.

КУРУЦ В ИЗГНАНИИ