Европейские поэты Возрождения

Взбухает море, волны то и дело
Сшибаются над палубой, — не так ли
В бой сходятся бойцы! — уж закипела
На досках пена, паруса размякли,
А дряхлый кузов буря так раздела,
Что из пазов уж видны клочья пакли.
Меж тем Моргант, усевшись возле носа,
Выкачивает с помощью насоса.

Бегут, спешат, пока не раскололось

Суденышко в столь бурном урагане.
И с качкою и с ветром так боролось,
Что ноги не держали; христиане
Взывать к святому Эрмо стали в голос,
Чтоб он послал затишье в океане,
Но не кивнул им ни святой, ни дьявол, —
А мачты ствол уже в пучине плавал.

— Макон! — кричит Широкко. — Помоги нам! —

Он мачту приспособил запасную
И дал опять надуться парусинам,
К ней подвязав квадратину льняную.
Вдруг новый шквал промчался по пучинам
И руль сорвал и кинул в хлябь морскую.
Несчастный рулевой свой пост покинул:
И охнуть не успел, как в море сгинул.

Квадратину льняную оборвало,

Все вихрь поразметал в своем напоре.
И от бизани тоже толку мало,
Хоть спущена была. А тут, на горе,
С кормы нежданно хлынули два вала,
И палубу опять покрыло море,
И кормчий сам давал свистки напрасно, —
Бывает так всегда, когда опасно.

Ужасен был простора вид кипучий,

Громады воли вставали вдруг горою,
Не разберешь, то воды или тучи.
Подкидывало судно над волною
Так, что и нос терялся в пенной круче,
Так встряхивало судно, что порою
Вот-вот казалось — скрепы разомкнутся;
И скрип и стон, смешавшись, раздаются, —

Так стонет плоть больная, жить не рада.

Ревет все пуще море. Вот дельфины,
Как на лугу пасущееся стадо,
Из бурных волн показывают спины…
Моргант все черпал, хоть не до упада, —
Что ветр и гром для дюжего детины!
Не сдастся морю — видывал он виды! —
И от небес не ожидал обиды.

Тут на колени встал Роланд. Рыдали

Ринальдо с Оливьером, в страхе оба.
Обеты Вельо с Ричардетто дали
Дойти босыми до господня гроба,
Коль пощадит их буря, — да едва ли!
Уж им могилы виделась утроба.
И впрямь в пучине сгинуть не пришлось бы!
Тогда к чему моленья все и просьбы?

Широкко слышит: «Пресвятая дева!» —

И примечает сложенные руки.
И рвется брань мерзейшая из зева: —
Христомоляне!.. Знаю я их штуки.
Поверь мне, грек, не избежать нам гнева
Небесного, пока здесь эти суки.
Макон послал нам бедствие такое,
Чтоб вразумить невежество людское.

Не спрашивай, как при таком бесчестье

В ноздре Ринальдо разом засвербило.
— Стой! — закричал он, — бестия из бестий!
Узнаем, чья возьмет: Христова сила
Иль Магометка с Аполлошкой вместе?
Тебя немало по волнам носило,
Так и ныряй по доброй воле, либо
Спихну тебя — и угощайся, рыба!

Широкко говорит: — Я здесь по праву

Хозяин. — А Моргант — Ринальдо: — Что же
Над ветром ты не учинишь расправу?
Сам дурня сброшу, коль тебе негоже. —
Ринальдо тут же дурню дал на славу
В лоб два щелчка, чтоб тот не лез из кожи, —
И с головой его покрыло море.
Смирились волны и утихли вскоре.

Тут моряки раскрыли рот широко,

В лицо Ринальдо и взглянуть робея.
И, словно бы послушавшись урока,
Поторопилось море стать добрее.
Моргант же вмиг пристроился у фока
И руки распростер, как будто реи.
Он словно столб торчал под небесами,
С тугими управляясь парусами.

Грек поспешает к носу, видя это,

И смех все пуще разбирает грека:
Ни одного нет нужного предмета,
Взамен всего он видит — человека.
— Вот чудеса! Изъездил я полсвета,
Подобного ж не видывал от века. —
Роланд смеется: — Этому созданью
Легко быть разом фоком и бизанью!

Где сам Моргант, там отложи тревогу.

Он с парусом так ловко управлялся
(К тому же ветер подавал подмогу),
Так направленья верно он держался,
Хоть отдыхал порою понемногу,
Что наконец и берег показался,
И в порт они приплыли безопасный
С попутным ветром, при погоде ясной.

Но знают все: завистлив Рок и жаден.

Пока Моргант за всех один трудился,
Нежданно кит, одна из тех громадин,
Что губят корабли, в волнах явился,
Свирепый, подплывал — будь он неладен! —
И на хребет поднять уж судно тщился, —
И затонула б хилая посуда,
Когда б Моргант не обезвредил чуда.

— Кита ничто отсюда не прогонит,

В него мы понапрасну ядра мечем, —
Вступился грек, — что ж делать, судно тонет,
Своей беде уже помочь нам нечем. —
Вдруг судно кит как двинет, как наклонит!
Не справиться тут силам человечьим,
И с гибелью уж не было бы сладу,
Когда б Моргант не оседлал громаду.

Теперь, когда Моргант почти до порта

Доправил всех дорогой не окольной,
— Сам не умру, — сказал, — какого черта!
Да и корабль спасу, я — сердобольный! —
Тем временем Ринальдо из-за борта
Ему язык просунул колокольный.
И стал Моргант башку дубасить зверя,
И раскроил, как циркулем отмеря.