Европейские поэты Возрождения

«Звезда моя сурова. Но, признаться…»

Звезда моя сурова. Но, признаться,
Мой граф — суровей. От меня всечасно
Бежит он прочь. Когда ж другие тщатся
Меня пленить, мне это не опасно.

Проклятие — в меня влюбленным страстно!

Я пред надменным жажду преклоняться,
Смиренна — с не желающим смиряться.
Люблю того, кто смотрит безучастно.

В негодованье он меня приводит!

Другие — мир, довольство мне готовят,
Но лишь за ним душа моя стремится.

И все в любви навыворот выходит:

Бесчестье — чести гордо прекословит,
Смиренный — плачет, злобный — веселится.

«Не диво ль? — Счастье было мне подвластно…»

Не диво ль? — Счастье было мне подвластно,
Когда меня то боль, то нега ждали,
То мрак, то свет передо мной вставали,
И было небо то черно, то ясно.

(Ведь луг любви, цветущий сладострастно, —

Что́ мог бы он узнать об идеале,
Когда бы в счастье не было печали
Любовным несуразицам согласно!)

А нынче здесь — раздолье травам сорным,

Шипам да сучьям мертвенно-проворным,
Где вьются гады, злы и ядовиты…

Пришло безверье, радость изменила,

Мечту о счастье — скорбь искоренила.
И все причины в этом сердце скрыты.

«Тоскующая, плача о злосчастных…»

Тоскующая, плача о злосчастных
Грехах моих, о праздности сердечной,
О жизни суетной и быстротечной,
Прошедшей в ослепленьях сладострастных,

К Тебе, кто терпит небу непричастных,

Кто снег дыханьем растопляет вечный,
В пух обращает груз бесчеловечный
И в каждом теплит искру сфер прекрасных, —

Взываю: низойди, подай мне руку!

Из бездны выведи, откуда тщетно
Хочу подняться! — Ибо за кого же,

Как не за нас, ты принял крест и муку!

О сладостный, любимый беззаветно, —
Не дай погибнуть мне, великий боже!

ДЖОВАН БАТТИСТА СТРОЦЦИ [91] Перевод А. Бердникова

«В слезах меня ласкала…»

В слезах меня ласкала,
А смеясь — отвергала.
В горе — тепло дарила,
В радости — зло творила.
Радость — дитя страданья,
Скорбь — от веселья. Знайте,
Любящие! Питайте
Страхами упованья.

«

ЛУИДЖИ ТАНСИЛЛО [92]

«Амур крыла мне дал. И вот, крылат…» Перевод А. Бердникова

Амур крыла мне дал. И вот, крылат,
Так воспарил я мыслью, прежде пленной,
Что мнится мне: рукою дерзновенной
Стучаться буду у небесных врат.

Но я дрожу, лишь оглянусь назад,

А он вослед пророчит мне, надменный,
Что упаду, что будет смерть мгновенной, —
Но что за дерзость славой наградят.

Икар, что прежде к небесам проник,

Когда смягчили воск лучи светила,
Дал имя морю в свой последний миг.

Но обо мне б молва провозгласила:

«Взалкавший звезд, он цели не достиг.
Не мужества, но жизни не хватило».

«