Европейский сезон

— Хм, похоже, ты и, правда, студентка, — пробормотал Сина, глядя в мерцающие в полутьме большие глаза. — А где это — Льов?

— На Украине. У нас там тоже революция была. Только таких гарных парней не было, — прошептала Катрин, глядя снизу вверх. Она отчетливо чувствовала, как на смуглого самца накатывает возбуждение. Всегда бы такие темпераментные бандюги попадались. Утверждаться гонками на дорогих машинах, да дерганьем на бледнокожих девках, — ну разве не основополагающая цель для мультикультурной молодежи?

— Тебе расстегнуть, а? — Катрин выразительно глянула на маячившие так близко джинсы араба.

— Что же вы все такие шлюхи? — с непонятным выражением сказал Сина, и ствол револьвера погладил гладкую щеку девушки.

— Порода у нас такая, наверное, — прошептала Катрин, улыбаясь у его бедер. — Давай прямо сейчас, а? Я не пробовала, когда стреляют.

— Ну, ты и сука, — парень машинально огляделся. По-видимому, рядом никого из соратников по революции не наблюдалось, потому что смуглое лицо сохранило все то же, столь знакомое Катрин, выражение туповатого желания немедленного совокупления. Можно было рискнуть.

Раз — рука захватила и блокировала кисть, сжимающую рукоять револьвера. Парень не успел взвыть от боли в противоестественно выворачиваемых суставах запястья и пальцев, — Катрин нанесла короткий удар другой рукой по тому самому, порядком возбудившемуся месту. Араб согнулся пополам, в глазах его потемнело, он собирался рухнуть на мешанину растоптанных цветов.

— Тихо-тихо… — Катрин помогла сесть ему рядом, тщательно примерилась и стукнула рукоятью револьвера по затылку.

Следовало поторапливаться. Обрезанный шнур чайника вполне подошел для фиксации рук пленника. Катрин проверила "ковбойский" револьвер, — заряжен, — "Лебель" 1892 года. Из какой-то коллекции сперли, что ли? В одном из ведер оставалась вода. Политый ею Сина застонал, потом попытался дернуться.

— Ты, сука, ты…

Завопить полному благородного негодования революционеру не удалось. Бить сидя было неудобно, тем не менее, удар остроносой туфли в низ живота, заставил парня замычать.

— Я тебе пасть свободной оставила, не для того чтобы ты шумел, — доброжелательным шепотом пояснила Катрин.

— Ты, что…, ты кто? — выдохнул пленник сквозь навернувшиеся слезы. Слабы мужчины, — единственное роковое попадание, и становятся ни на что не годны.

— Какой любознательный. И что только таких парнишек в университет не принимают? Будешь тихим — оставлю шанс поумнеть.

— Да тебя мой парни на ленточки ножами сделают…. Ты сучка не понимаешь на кого дернулась.… — Сина искренне пытался не стонать. Взглядом уже примеривался, как толкнуть плечом, отбросить, вскочить на ноги. Благо, револьвер девка сунула куда-то под куртку.

Катрин молча взмахнула рукой. Парень дернулся прочь, но безнадежно поздно. Уже лежал придавленный к полу, рука девушки без напряжения удерживала за горло, и пальцы у красотки были как сталь. Сина показалось, что его гортань сейчас лопнет. От удушья мгновенно потемнело в глазах.

— Ты, блин, не понял. Мне чтобы из тебя шаурму сделать и ножа не нужно. Вон туда ползи. Не хочешь, — убью прямо здесь. Пшел…

Парень пополз куда приказали. Опыт научил не игнорировать подлинную силу и жестокость. А девка явно была сильна и до изумления спокойна. И, кажется, действительно готова убить. Сина даже не выругался когда угодил коленом на шипы розы.

— Сюда, за дверь, — приказала девушка.

Они оказались в крошечном закутке подсобного помещения. Катрин прислонилась к стене. Рывком притянула к себе пленником. Его спина оказалась прижатой к девушке. Катрин обняла парня почти любовно:

— Копыта в кучу подбери. Сейчас твои скоты тебя искать примутся. Не вздумай звуки издавать. Я тебе печень так надрежу, что месяца два корчась, умирать будешь.

На улице закричали. Сина напрягся. Тут же горло сдавило как тисками. Парень едва расслышал тихий щелчок и в его правый бок уперлось что-то очень острое. Не смотря на четыре класса образования, Сина знал где у него находиться печень. Похоже, жуткая девка разбиралась в анатомии еще лучше.

Распахнутая дверь закрывала две скорчившиеся в углу фигуры, и крошечный магазинчик казался совершенно пустым.

Сина слышал, как хрустят под подошвами осколки стекла. Братья по оружию недовольно переговаривались. Кто-то бегло заглянул в коморку, выругался. Сина слушал нелестные предположения о неугомонном самце и способах его общения с заразными девками. Ругались в каких-то полутора метрах за тонкой перегородкой. Оставалось только молиться чтобы кто-то не вздумал заглянуть за дверь. Парень никогда не считал себя трусом, но сейчас обнимающее его существо уже не казалось сучкой с отличными сиськами. Смерть, позорная смерть. Это словно подавится косточкой финика. И не послужит утешением, что кисти связанных рук сейчас упираются прямо в теплый под тонким подолом лобок красотки. Не сучка, — демон, дьяволица адская. Сина чуть не обмочился от счастья, когда друзья начали выходить из магазина.

— Ну, и что они сказали? — прошептала девушка в ухо пленника.