Европейский сезон

— Да, Госпожа. Салфеткой можно. Места для смазки и регулировки нуждаются в отдельной…

— Ладно-ладно. Изучи и инструкцию по пользованию. Твои — три километра в день. На третьей скорости. О силовом комплексе упражнений я еще подумаю.

Мышка заморгала:

— Но мне же не нужно худеть…

— Четыре километра. Возражения есть?

— Я виновата, Госпожа.

Катрин села на сидение тренажера, для пробы двинула противовесы. Цуцик лазил вокруг, любознательно обнюхивая непонятную конструкцию.

— Тебе бы тоже какую-нибудь машину приспособить, чтобы бегал целыми днями, — сказала псу Катрин.

Цуцик просигнализировал хвостом, что был бы весьма рад — чего не купили?

— Зажрался, лентяй серый.

Пес положил тяжелую башку на колено хозяйки, тяжело и многозначительно вздохнул.

— Не притворяйся, хвостатый. Гулять мне с тобой все равно некогда. Знаешь ведь, не прикидывайся.

— Он скучает, — сказала Мышка, считающая своим долгом защищать четырехлапого товарища.

— Угу. Скажи еще, что и ты скучаешь.

— Да, Госпожа. Вас почти не бывает, и…

— Можешь говорить.

— Здесь Европа, Госпожа. Негде бегать, нет леса и океана. Это не наш дом.

— Это дом Флоранс.

— Я не в этом смысле, Госпожа! — Мышка в ужасе прижала кулачки к груди. — Флоранс подходит вам как.… Как обойма к пистолету.

Катрин фыркнула:

— На диво поэтическое сравнение. Мышь, ты не забываешь чистить оружие?

— Как можно!? — в глазах Найни мелькнуло искреннее возмущение. — Показать?

— Потом. Значит, твой "Глок " в порядке. Что беспокоит? Соседи? Магазины? Жо? Отсутствие моего руководства? Пылесос сломался?

— Нет, Госпожа. Все работает, все спокойно. Магазины здесь не из лучших, и к моему акценту придираются, но я внимания не обращаю. Дом удобный. Я вам полезна. Флоранс очень добра ко мне, хотя это мешает и ей, и мне. Но я знаю, что она меня не понимает…

— Не путайся. О Флоранс — отдельно. Продолжай свою мысль о беспокойстве.

— Мысли нет, Госпожа, — жалобно сказала Найни. — Предчувствие. Беспокойство. Интуиция? Может, это просто глупо? Я — параноидальная психопатка.

Катрин задумчиво потянула Цуцика за ухо. Пес заурчал от удовольствия.

— Знаешь, Найни, тогда мне придется признать, что я тоже мнительная психопатка. Кстати, я приказывала, чтобы ты засунула все свои многочисленные диагнозы в самую дальнюю жопу? Ладно, это потом. Беспокойство… предчувствие.… Где-то внутри?

— Да, — Мышка постучала кулачками по груди. — Слабо, но отчетливо.

— Что бы это значило, а, Мышь? Если у нас обеих? Я подозревала, что этот мерзкий привкус связан с бесконечными нравственными колебаниями Фло. Но сейчас я их почти изничтожила…

— Какие колебания? — изумилась Найни. — Флоранс вас обожает. На вас двоих очень приятно смотреть. И слышать.

— Цыц! Если Фло узнает, что ты по ночам напрягаешь слух, нам придется долго оправдываться. Не будем ее пока смущать. Если она, конечно, не спросит тебя или меня напрямую. Вернемся, к нашему психозу. У тебя, как у биолога, есть версии?

— Думаю, к биологии и медицине, это предчувствие имеет косвенное отношение. Госпожа, может быть, нас мучают последствия Бьер-Та? — прошептала Мышка. — Я помню свое тогдашнее состояние, а вы ведь ходили прямо туда. Даже вспоминать ужасно.

— Что ты шепчешь? Вожди давно успокоились. Нет, много чего случалось до Бьер-Та, много чего случалось и после. Это гадостное ощущение мне знакомо. Обычно оно острое, мгновенное, и кончается каким-то дерьмом, вроде пулеметной очереди в спину или засады оголодавших вег-дичей. Странно, что и ты чувствуешь нечто похожее.

— Я с вами уже давно, — гордо прошептала Найни.

— Ладно-ладно, моя мелкокалиберная амазонка. Говори нормальным голосом. А то от страшных воспоминаний у тебя поджилки затряслись. Завтра или послезавтра у тебя собеседование с Флоранс. Вот чего тебе следует опасаться.

Найни пискнула и плюхнулась на колени:

— Госпожа! Но что я должна говорить? Ведь если я не понравлюсь… Что мне тогда делать?

Катрин выругалась на родном языке.

— Мышь, прежде всего, не ползай перед ней на коленях. Не пугай. Она твои фокусы лицезреть еще не привыкла. Она очень умная женщина. Ты, тоже иногда можешь быть на удивление разумной. Вы должны понять друг друга. Другого выхода попросту нет.

— Но, Госпожа, я все с радостью сделаю все, что она хочет. Но как мне понять?

— Черт, Найни, знала бы я сама — сказала. Полагаю, тебе лучше быть с ней предельно откровенной. И умной. Больше ничего конкретного подсказать не могу. Сама переживаю по этому поводу.

Мышка смотрела с недоверием.

— Что ты глаза распахнула? — разозлилась Катрин. — Я ее люблю, а ты… ты, может быть, самое ценное мое имущество. Ты моя подруга, в конце концов, что б ты сдохла. Только посмей мне здесь сопли пустить.

Мышка сияла линзами, слезами и безмерной благодарностью. Катрин отвернулась:

— Всё. Тебе что, заняться нечем? Работай, работай…