Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

XVI — начало XVII в. — золотой век английской генеалогии, которая развивалась уже не как прикладная дисциплина, а как самостоятельная наука. Усилиями елизаветинских ученых-антиквариев и историков XVII в. — У. Бартона, У. Пола, Т. Джекилла, С. Арчера, У. Кемдена, У. Ламбарда, Р. Гловера и др. — были созданы коллекции родословий английского дворянства, включавшиеся, как правило, в местные истории графств. Вершиной этих трудов стало собрание генеалогий английского баронства, подготовленное Дугдейлом[53].

Общий интерес и пристрастие к генеалогическим изысканиям в XVI — начале XVII в., оживление средневековой традиции по-иному освещают проблему восприятия знатности и благородства в Англии, несомненно усложняя картину и делая ее более противоречивой. Гордость родовитого дворянства своими древними корнями — последний оплот, позволявший вооружиться против нуворишей, утвердиться в сознании собственного непоколебимого природного достоинства. Эта точка зрения противостояла распространенным в английской политической и юридической теории убеждениям, что благородству должен соответствовать определенный уровень материального благосостояния. Она игнорировала принципы ренессансной этики, утверждавшие, что истинные благородство и знатность определяются моральными качествами и добродетелями человека. Она, наконец, не принимала во внимание даже роли королевской власти в формировании дворянства, ибо «подлинную аристократию создает время», провозглашая тем самым примат «континентальных» взглядов на это сословие.

Наряду с «генеалогическим» аспектом следует отметить ряд важных моментов в социальной политике Тюдоров, направленных на поддержание высокого общественного престижа дворянства. Это и попытка Генриха VIII превратить университеты в заведения исключительно для благородной элиты и не допускать к обучению людей низкого звания, так как получение степени открывало последним путь наверх. Столь утопичные намерения не были реализованы на практике, но их направленность чрезвычайно симптоматична. Это и методическая подспудная работа Елизаветы I по формированию аристократического элитарного характера системы государственного и политического управления. Хорошо известен тот факт, что в период ее правления из парламента исчезли колоритные фигуры богатых суконщиков-предпринимателей, которые заседали там во времена ее деда и отца. (Напомним, что состав парламента во многом определялся письмами монарха и тайного совета в города и графства с прямыми указаниями на те кандидатуры, которые им было угодно видеть в этом органе.) Это касалось и системы местного управления. Хотя мировые судьи и шерифы графств обязательно рекрутировались из дворянства (в основном из джентльменов и сквайров), в последние годы своей жизни Елизавета все чаще передавала полномочия на местах в руки специальных эмиссаров короны — лордов-лейтенантов, лордов-депутатов, назначавшихся, как правило, только из высшей титулованной знати.

Таким образом, уровень общественного сознания в Англии XVI в. и целенаправленная социальная политика Тюдоров позволили сохранить достоинство и престиж дворянства как лидирующей силы и основы государственной и политической системы. Диспропорция в прежде сбалансированной социальной структуре наметилась лишь в эпоху Стюартов, когда в обществе увеличился разрыв между богатствами, накопленными в руках буржуа, и их статусом и усилился нажим последних на корону. Соблазнившись огромными доходами, Стюарты начали беспрецедентную торговлю дворянскими званиями. Девальвация статуса рядового джентльмена немедленно вызвала цепную реакцию: стремление дворянства отгородиться от новоиспеченных выскочек, получив более высокие титулы, которые также стали в XVII в. рыночным товаром. Но и сама эта неприкрытая торговля указывает на то, что система ценностной ориентации общества не была поколеблена, дворянский статус оставался по-прежнему вожделенной целью.

Подводя итоги, можно заключить, что социальная структура английского общества в XVI в. была в достаточной мере открытой для проникновения в ее высший слой людей неблагородного происхождения и позволяла компенсировать разрыв между имущественным и сословным статусом. Тем не менее амбиции буржуа, их претензии на общественное признание и долю в политической власти могли реализоваться только путем включения их в традиционную социальную систему, освященную авторитетом старого феодального порядка. Дворянство притягивало, поглощало новые элементы и благодаря этому укрепляло свои позиции в обществе, где продолжали доминировать предложенные им система ценностей и стиль жизни. В этом сочетании жесткого деления общества на страты и в то же время мобильности в рамках системы, возможности подняться из одного уровня ее в более высокий — причина устойчивости английского дворянства и аристократии на протяжении последующих столетий.

Лорды и лэрды: шотландское дворянство в XVI–XVII в. ( Дмитрий Геннадьевич Федосов )