Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

Заметим, что фактически речь идет не о противопоставлении этих категорий, а об их различиях, подчас не очень значительных и зыбких. Так, в источниках иногда фигурируют hidalgos notorios de solar conocido — своего рода гибрид первой и второй категорий в схеме Оливареса. Или еще: статус идальго ноторио, казалось бы, выше, чем идальго по привилегии, но если первый не имеет соответствующих документальных подтверждений своего статуса, а второй ими располагает, то идальго ноторио более рискует потерять свою идальгию и оказывается, таким образом, ближе к нижней границе сословия.

Экономическому положению идальго, как и их статусу в целом, трудно дать однозначную оценку. Оливарес в своем мемориале подчеркивает, что среди идальго многие заслуживают не менее высокой оценки, чем лучшие кабальеро[286]. Но подавляющая часть идальго не отличалась высоким уровнем благосостояния; среди них было немало таких, «чье имущество заключается в фамильном копье, древнем щите, тощей кляче и борзой собаке»[287]. Многие идальго, чье благосостояние покоилось на фиксированных денежных рентах, сильно пострадали от быстрого роста цен и в XV[288], и тем более в XVI в.

Вопрос о соотношении идальго и кабальеро в сословной иерархии XVI–XVII вв. не может быть решен без учета тех глубоких изменений, которые произошли среди тех и других на исходе Средневековья. Для кабальеро эти изменения были обусловлены, прежде всего, их аноблированием и связанным с этим превращением условного характера их привилегий в безусловный. Как и для всех знатных, военная служба становится для них не обязанностью, а актом свободного выбора; отказ от нее более не угрожает их статусу. Реально, однако, они в значительной мере сохраняют и приверженность к военным занятиям, и благородный образ жизни, по-прежнему сторонятся «низких занятий». Сравнявшись, по крайней мере юридически, с идальго в отношении древности происхождения, кабальеро выгодно отличались от них уровнем своего благосостояния и прочными позициями в городском управлении. И если в XII–XIII вв. идальго ценились очевидно выше большинства кабальеро, то к началу XVI в. кабальеро стали уже именовать, без всякой связи с военной службой, наиболее обеспеченных и влиятельных дворян. Тогда-то, видимо, и утвердилась трехчленная схема: титулованная знать как верхушка дворянства, кабальеро как средние слои сословия и идальго в качестве основания сословной пирамиды. Приведем лишь один пример нового соотношения: когда Карлу V понадобилось в 30-е гг. XVI в. наградить конкистадоров — спутников Франсиско Писарро, то он пожаловал идальгию тем, кто прежде не имел дворянского статуса, в то время как идальго получили титул кабальеро[289]. Однако следы прежнего соотношения не вполне изгладились, проявившись, в частности, и в высокой оценке Оливаресом идальго-соларьего, и, напротив, в низком социальном статусе кабальеро куантиосо. Можно согласиться с И. Томпсоном, что простые люди в XVI в. весьма расплывчато представляли себе, чем кабальеро отличается от идальго, и вовсе не были уверены, что дело тут в богатстве и более высоком социальном статусе[290].

В вопросе об иерархическом соотношении идальго и кабальеро необходимо, однако, сделать еще как минимум две оговорки. Во-первых, оба понятия могли использоваться и в широком смысле как эквивалент всего дворянского сословия. Титул кабальеро вызывал ассоциации с рыцарством, и для самого высокопоставленного дворянина, если он не имел более высокого титула, не было ничего зазорного в том, чтобы именоваться просто кабальеро. В свою очередь, идальгия считалась первой степенью дворянства, к которой восходят все другие ранги; в этом смысле король — тоже идальго. В документах фискального характера идальгия также часто являлась синонимом дворянства в целом, что объясняется ее первоначальным смыслом знатности по крови; в противопоставлении налогоплательщику — печеро дворянин обычно именуется идальго. Важность именно этой оппозиции в словаре социального описания Кастилии XVI в. трудно переоценить. Очень показательны здесь слова одного из знатнейших грандов Испании герцога Нахеры на кортесах 1538 г. Выступая в связи с попыткой королевской власти ввести новый налог — сису, который дворянство и духовенство должны были платить наряду с печеро, герцог заметил, что вводить сису не следует, так как «разница между идальго и печеро состоит в том, что первый служит лично, а второй — деньгами, и именно этим мы отличаем одних от других»[291].

Во-вторых, в употреблении этих титулов со времен Реконкисты имелись и значительные географические различия. Многочисленные северные дворяне всегда именовались идальго. В южных же провинциях идальго тоже встречались, но гораздо чаще дворяне именовали себя кабальеро.