Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

Феномен «всеобщей идальгии» северных провинций, к сожалению пока почти не исследованный, представляет собой одну из наиболее ярких особенностей развития кастильского дворянства. Поскольку XVI век отмечен значительными миграциями населения с севера на юг, в том числе, естественно, и дворянскими, значение этого феномена выходит далеко за рамки указанных северных провинций. Их жители издавна обладали значительными фискальными привилегиями, обосновывая свой особый статус тем, что именно в труднодоступных горных районах севера при завоевании Испании арабами укрылась готская знать, от которой они и ведут свое происхождение. Эти претензии появились в ордонансах и фуэро Бискайи и Гипускоа уже к концу XIV в. Представления о «всеобщей идальгии» уроженцев этих районов утверждаются и консолидируются во второй половине XV и в XVI в. параллельно с представлениями об их особом территориальном статусе[274]. В XVI в. то королевские финансовые чиновники, то авторы трактатов о дворянстве периодически отрицали эти претензии, но протесты заинтересованных лиц каждый раз были столь яростными, что корона снова и снова была вынуждена подтверждать их. Всеобщая идальгия северян была в какой-то мере суррогатом, родившимся из невозможности найти в трехчастной структуре общества другую подходящую нишу для тех, кто заведомо не принадлежал к податному сословию и мог доказать это[275].

Понятно, что в северных провинциях структура дворянства фактически совпадала со структурой общества в целом. Но и в южных и центральных областях, где дворянство, и прежде всего низшее дворянство, было сравнительно малочисленным, состав его был очень пестрым. Под общим наименованием «дворянство» (nobleza) в Испании на исходе Средневековья и в начале Нового времени понималась совокупность во многом различных — и генетически, и функционально, и по уровню доходов и власти — социальных групп. Понятно, что и термин, служивший для их общего обозначения, не мог оставаться простым и однозначным. Дело не только в иерархии: наряду с «вертикальным» членением в рамках сословия существовали значительные различия «по горизонтали». Однако содержание этого емкого понятия не сводится и к столь широкому социальному спектру сословия: nobleza — это и сословие королевства, и статус дворянина, и благородство как этическая категория. Содержание термина сильно варьирует в зависимости от того, кто рассуждает о нем: богатый или бедный, монах или чиновник, крестьянин или горожанин, архаизирующий эрудит или ренессансо ориентированный литератор. Чтобы понятие выдержало выпавшие на его долю нагрузки, внутри него кастильские авторы уже в XV в. вслед за знаменитым итальянским юристом XIV в. Бартоло ди Сассоферрато вводят градации: знатность теологическая, моральная, политическая, или гражданская. Смена акцентов, вольные или невольные переходы от одной градации к другой призваны были «навести мосты» между сословной схемой классического Средневековья и сильно изменившейся (и продолжавшей меняться) социальной реальностью более поздней эпохи[276].

Вершину сословной пирамиды составляли гранды и титулованная знать, снизу к ним примыкали, со временем пополняя их число, «сеньоры вассалов» — нетитулованные владельцы сеньорий. В конце XVI в. гранды и титулованная знать насчитывали около 100 семей, а «сеньорами вассалов», по данным А. Домингеса Ортиса, именовались 254 человека[277]. Таким образом, в совокупности обе группы составляли лишь около 350 семей, т. е. менее 0,3 % всех дворян. В соответствии с задачами данной работы, я не останавливаюсь на характеристике этих социальных групп, рассчитывая в будущем посвятить им специальные исследования[278].

Численно подавляющую часть сословия составляли кабальеро, и особенно идальго. Обе группы, в свою очередь, отличались значительной гетерогенностью. Вплоть до конца XV — начала XVI в. это в особенности относится к кабальеро. Наиболее высоким статусом в рамках данной социальной категории обладали командоры и рыцари военных орденов, а также прошедшие церемонию посвящения в рыцари «кабальеро позолоченной шпоры» (caballeros despuela dorada) и кабальеро-вассалы короля, находившиеся на его жалованье. Однако подавляющее большинство в рамках этой социальной категории составляли кабальеро по королевской привилегии (caballeros de privilegio, или caballeros de albalà), которые первоначально могли быть как знатного, так и незнатного происхождения[279]. Привилегии жаловались им на условиях несения конной военной службы королю; перед началом очередной кампании король призывал их под свои знамена. Это звание было почетным, предполагало дворянский образ жизни и считалось несовместимым с «презренными занятиями» (oficios viles). Несмотря на условность своего статуса, кабальеро по привилегии по прошествии трех поколений фактически становились дворянами по крови[280].