Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

Феодальная знать подвергалась при Карле V и Филиппе II значительным ограничениям. Власти ополчились против традиционного партикуляризма, требовали от баронов возвращения незаконно захваченных земель, отменили ряд привилегий и т. д. Все это вызывало глубокое возмущение баронов, которые поднимали мятежи, выступали с жалобами, посылали протесты в Мадрид. Сопротивление баронов было не борьбой за свободу, а, говоря словами Р. Виллари, борьбой за наиболее широкое утверждение феодального господства[269]. По существу испанцы боролись только против феодальной анархии в стране, но они позволили феодалам сохранить значительную часть публичной власти в своих владениях, доходов от осуществления прав юрисдикции и фискальных привилегий, не говоря уже о господстве над крестьянами. Иногда бароны даже обладали собственными вооруженными отрядами. Политика Испании позволила им укрепить свои позиции и влияние на местах.

В этих условиях экономическое оживление второй половины XVI в. способствовало обогащению феодалов за счет пошлин, налогообложения, предоставления привилегий оптовым купцам и откупщикам, через которых они были связаны с рынком. Они даже поощряли экономическую активность своих подданных ради увеличения своих доходов. Все это, естественно, способствовало консервации традиционной феодальной структуры. Как отмечает Дж. Галассо, нерв феодальной аристократии остался незатронутым[270].

Обострение политических противоречий между властями и феодальной знатью не привело к сколько-нибудь серьезному разрыву между ними. Наоборот, многие феодалы служили в испанской армии за пределами Италии, занимали высокие должности в государственном аппарате и при дворе вице-короля. Рост значения столицы заставил многих феодалов переселиться туда. В Неаполе они строили дворцы, жили в роскоши. По этой причине многие из них вскоре оказались в долгах, их земельные владения сокращались, но в целом редко кто был доведен до полного разорения. Упрочению позиций феодальной знати способствовало и то, что ее ряды пополнялись за счет высшего чиновничества, представителей финансистов, откупщиков и более мелких феодалов, разбогатевших в результате исполнения публичных должностей. Среди «новых феодалов» особенно многочисленными были генуэзские и флорентийские купцы и банкиры. Из 2700 мелких сельских поселений в 1636 г. 1200 были переданы в феод генуэзцам.

В XVII в. наступил конец экономического благополучия Юга. Феодальная знать становилась все более многочисленной, богатой и влиятельной. За 1590–1675 гг. количество князей выросло с 21 до 118, количество герцогов с 26 до 138, количество маркизов с 45 до 161[271]. Упрочились их позиции как в деревне, так и в городе. Они полностью узурпировали административные функции и местные доходы, произвольно осуществляли свои судебные права. Неимоверная роскошь и произвол, близкий к анархии, царили в их среде. От растущего налогового гнета Испании они не страдали, так как феоды пользовались налоговыми иммунитетами, а остальные владения путем ловких махинаций (фиктивная передача имущества церкви и т. п.) в значительной мере тоже освобождались от налогообложения. Истинными хозяевами Неаполитанского королевства были и остались бароны.

Похожей была ситуация в Папском государстве, где также велась борьба с феодальным сепаратизмом. Она, однако, не была доведена до конца (феодальные прерогативы на местах не были сколько-нибудь ограничены), о чем свидетельствуют повторяющиеся вспышки феодальных мятежей и междоусобиц. И здесь об одворянивании патрициата в такой форме, в какой оно протекало на Севере, говорить не приходится. Ряды феодальной знати пополнялись главным образом за счет высшего чиновничества, финансистов (преимущественно генуэзцев и флорентийцев) и родственников и близких пап. В целом папская политика способствовала сохранению мощи феодальной знати.

Аристократизация общества и увеличение удельного веса дворянства во всей Италии в XVI–XVII вв., при всех различиях в конкретных формах их проявления, не подлежит сомнению. Это было закономерным результатом тех сдвигов, которые происходили в экономической и политической жизни, а также в известной мере и в образе мышления как в самой Италии, так и во всей Европе. Процесс аристократизации способствовал значительному ослаблению динамичности общества, столь характерной для предыдущих веков итальянской истории, и приводил в конечном итоге к его закостенению, хотя тоже не везде в одинаковой степени. Это в свою очередь оказывало отрицательное влияние на все дальнейшее развитие Италии.

Идальго и кабальеро: испанское дворянство в XVI–XVII в. ( Владимир Александрович Ведюшкин )