Европейское путешествие леди-монстров

Внизу Беатриче все еще беседовала с Кларенсом, а Лоренцо уже сменила какая-то женщина – должно быть, та самая мадам Зора, что дала одеколон, догадалась Кэтрин. Вид у нее был определенно нездешний: кожа такая же смуглая, как у самой Кэтрин, темно-карие глаза, ярко обведенные тенями для век. На ней был какой-то разноцветный халат, расшитый золотом, а волосы убраны под тюрбан такой же расцветки. Возраст ее угадать было трудно – пожалуй, немного постарше Мэри? В ней сразу можно было узнать заклинательницу змей.

– Ну как он там? – спросил Кларенс. Он уже пересел на диван, рядом с Беатриче. Да что ж это такое, он что, не слушает, когда ему говорят? Она же предупреждала, что Беатриче ядовита. Вот в том-то и беда с ее красотой – она притягивает мужчин, да и женщин тоже, хоть говори им, хоть не говори.

– Не очень, – сказала она. – Беа, в твоей ядовитой оранжерее есть что-нибудь, чем можно вылечить мигрень?

– Вылечить ее нельзя, – сказала Беатриче. – А вот облегчить боль – да, конечно. Мигрени вызываются сокращением кровеносных сосудов, ведущих к мозгу, – во всяком случае, так считал мой отец. Я могу приготовить лекарство из обычной наперстянки – она препятствует сужению сосудов и может по меньшей мере смягчить симптомы, если принимать ее в небольших дозах. Правильная дозировка – это самое главное для любого лекарства.

– Не знаю, тебе видней. Я принесу ему лекарство завтра, когда приду сюда с Элис.

– С Элис? – изумилась Беатриче. – Почему с Элис?

– Потом объясню. Мадам Зора, кажется, нас с вами друг другу не представили.

– Я манкирую своими обязанностями, – сказал Кларенс. – Мадам Зора, это Астарта, женщина-кошка с Анд. Кэтрин, это великая мадам Зора, прибывшая в Англию с загадочного Востока. Там она обучилась искусству заклинания змей, и теперь, подобно Медузе, может расхаживать по сцене с ядовитыми змеями, обвивающими ее руки и голову. Она может носить на плечах питона, как горжетку. От укуса кобры не испытает даже легкого недомогания. – Он повернулся к мадам Зоре. – Я все верно запомнил?

Мадам Зора встала, сложила ладони вместе, словно в молитве, и поклонилась. Низким голосом с неопределенным акцентом произнесла:

– Рада с вами познакомиться.

– С загадочного Востока, значит? – переспросила Кэтрин. – Из Уайтчепела или из Спитлфилдз?

– Нет, из Хакни, – усмехнулась мадам Зора. Теперь ее акцент не так уж трудно было определить: лондонский выговор с ист-эндскими модуляциями. – Но моя мать действительно родом из Индии – из Лахора, как она мне говорила, хотя сама я там никогда не бывала. Мой отец был там солдатом – потом дослужился до сержанта. Он женился на ней, хотя и знал, что семья отречется от него из-за женитьбы на туземке. Теперь они живут в Лондоне и держат шляпный магазин на Шордич-Хай-стрит.

– Это от нее вы выучились заклинать змей?

– Как бы не так! – рассмеялась мадам Зора. Она их не выносит, говорит, у нее от одного их вида волосы дыбом встают. Нет, она не одобряет мое занятие, вот па – тот относится с пониманием. Я в семье, можно сказать, бунтарка. Шестнадцати лет сбежала в цирк и училась своему ремеслу у самой Медузы. Я имею в виду мадам Медузу – это был ее сценический псевдоним в цирке Балдессари, в том, что раньше носил имя Бартольди, пока там не сменилось руководство. Она и научила меня всем трюкам. А как вы догадались, что я, – она снова изобразила иностранный акцент, – не «таинственная мадам Зора»?

– В цирке все не те, кем представляются, – сказала Кэтрин. – Кларенс – не зулусский принц, а я, конечно же, никакая не женщина-кошка. То есть в каком-то смысле да, но не в том, в каком изображаю это на сцене.

– А это правда, что ядовитая змея может вас укусить и вам это не повредит? – спросила Беатриче.

– Ну конечно, если сначала вырвать ей зубы, – сказала Зора. – Обычно я так и делаю. Некоторым змеям оставляю, если они у них не слишком острые, но тогда непременно сцеживаю весь яд перед представлением. Тогда публика может полюбоваться следами зубов у меня на руке – это всегда производит впечатление.

– Понятно, – сказала Беатриче, явно разочарованная. Кэтрин сначала удивилась, а потом поняла. Какая же она глупая. Ну конечно – для Беатриче это много значило бы, если бы нашелся кто-то, на кого не действует яд. Хоть одному человеку она могла бы пожать руку без защитных перчаток.

– Прошу прощения, – сказала Кэтрин. – Я была бы рада еще поболтать, но у нас с Беатриче много дел перед отъездом.

– Да, я слышала, вы едете с нами в веселый Париж, – сказала мадам Зора. – Уверена, у нас еще будет сколько угодно времени для разговоров!

– Рад был познакомиться с вами, мисс Раппаччини, – сказал Кларенс, поднимаясь и раскланиваясь.

– И я рада, – сказала Беатриче, улыбаясь и опуская глаза с таким видом, какой всегда бывает у девиц, когда они уже готовы в кого-то по уши втрескаться.

Беатриче: – Вот уж неправда!

Диана: – Да ладно тебе. Признайся, тебе нравится Кларенс.