Европейцы

– Вы имеете в виду момент, когда исчезнувший объявится? Ну да. Но тот, кто объявится, будет тем же, кто пропадал? Ведь так? Нет, я что-то недослышал? Но тогда не годится – нехорошо, так ведь? – чтобы вдруг выдвинулся кто-то другой.

Байт с интересом взвешивал это возражение: оно открывало великолепные возможности.

– Почему не годится? Скажем, этот другой выдвинется с известиями о пропавшем.

– Какими?

– Такими, которые бросят свет – и чем ярче, тем лучше – на темные пятна. С фактами, скажем, о том, почему и как тот исчез.

Теперь уже Маршал откинулся на стуле.

– Но откуда он их возьмет?

– О, – сказал Байт, мгновенно принимая остерегающе-важный вид. – Факты всегда найдутся.

Это было чересчур для его уже покорной к этому времени жертвы, которая лишь обратила к Мод свою пылающую щеку и расширенный глаз.

– Мистер Маршал, – не выдержала она, – мистер Маршал хотел бы быть этим другим.

Ее рука лежала на столе, и в порыве чувств, вызванных ее заступничеством, он, прежде чем нашелся с должным ответом, благоговейно, но красноречиво накрыл ее пальцы своими.

– Вы разумеете, – прерывисто выдохнул он, обернувшись к Байту, – что среди всеобщей невнятицы, когда нет и надежды что-то выяснить, у вас есть факты?

– У меня всегда есть факты.

Физиономия бедного джентльмена расплылась в улыбке.

– И… как бы это выразить… достоверные? Или, как принято называть их у вас, умных людей, «проверенные» факты?

– Если я берусь за такое дело, о котором речь, я, разумеется, берусь за него только при том обстоятельстве, что мои факты будут… скажем так, достойны его. И для этого, – в свою очередь Байт растянул губы в скромной улыбке, – не пожалею усилий.

Это решило дело.

– И не пожалели бы их для меня?

Байт окинул его твердым взглядом:

– Желаете выдвинуться?

– О, «выдвинуться»! – пролепетал Маршал.

– Я могу, мистер Маршал, считать это серьезным предложением? Иными словами, вы готовы?..

В глазах мистера Маршала появилось страдальческое выражение – сомнение и желание одолевали его.

– И вы готовы для меня?..

– Готовы ли вы для меня – так стоит вопрос, – рассмеялся Байт, – чтобы я был готов для вас?

С минуту они изучающе вглядывались друг в друга, пока до Маршала не дошла суть дела.

– Не знаю, чего вы от меня ждете: что я должен сказать, что должен чувствовать. Когда оказываешься с людьми, понаторевшими в таких делах, – и он, словно сознавая свою обреченность, попеременно бросил на собеседников испытующий взгляд – взгляд, подобный мольбе о пощаде, – чувствуешь: впору спасаться от самого себя. Потому что глупо, смею сказать, носиться с жалкой мечтой…

– Ничего себе жалкая мечта, дорогой мой сэр, – прервал его Байт, – желать, чтобы о тебе заговорил весь мир! Вы желаете того, чего желают все возвышенные души.

– Спасибо на добром слове, – мистер Маршал весь просиял, – да, я не хотел бы – пусть это слабость или тщеславие – прожить жизнь и остаться никому не известным. И если вы спрашиваете: понимаю ли я, что вы, так сказать, говорите как профессионал…

– Так вы понимаете меня?

Байт отодвинул стул.

– О да! Превосходно! Я же видел, что вы можете. И вряд ли есть необходимость говорить, что, увидев, не стану торговаться.

– Зато я стану, – улыбнулся Байт. – Речь о Прессе. Доходы пополам.

– Доходы? – Гость говорил как-то неопределенно.

– Нашему другу, – пояснила Байту Мод, – нужны не деньги, а положение.

Байт сердито взглянул на Маршала:

– Пусть берет то, что дают.

– Но вы и дадите мне положение, – поспешил удостоверить его их общий друг.

– Да, несомненно. Но я должен оговорить условия! Разумеется, я не выпущу вас на полосу, – продолжал он, – не подготовив. Но если уж выпущу, так не даром.

– И вы получите за меня хороший куш? – с дрожью в голосе поинтересовался Маршал.

– Полагаю, я смогу получить столько, сколько запрошу. Чем и поделимся. – И Байт быстро поднялся.

Маршал тоже поднялся, и, пока, ошеломленный головокружительной перспективой, он приходил в себя, держась обеими руками за спинку стула, они стояли и смотрели друг на друга через стол.

– О, просто не верится!

– А вы не боитесь?

Он посмотрел на меню, висевшее на стене в рамке и начинавшееся словом «Супы». Он посмотрел на Мод – она сидела не шевелясь.

– Не знаю. Может быть. Надо посмотреть. Если мне чего и бояться, так это его возвращения.

– Бидела? Тогда вы погорите. Но поскольку сие невозможно…

– Я отдаю себя в ваши руки, – сказал Маршал.