Евсения

— Евсения? — сонно прищурился на меня со смятой подушки Стах. — Любимая, но, ведь сюда…

— Сегодня можно, — подошла я к высокой кровати.

— Да? Ну, раз ты так говоришь… Иди ко мне. Мне и вправду, уже давно наплевать. Просто, сам процесс наших ночных вылазок.

— Будто вырываешься на свободу.

— Точно, — свесил он с обеих от меня сторон ноги, крепко обхватив руками. — Ты — холодная.

— Ага, — на долечку замерла я с пальцами над его головой, а потом запустила их в теплые волосы. — Прощай, Стахос Мидвальди.

— Любимая, ты о чем? — дернулся он и поднял на меня глаза. Свои черные тоннели к свету… А потом они закрылись. И мужчина откинулся на спину.

— Прощай, любимый. Тебе повезло больше. А вот я буду помнить тебя всегда, — и занесла над неподвижным телом руку…

ГЛАВА 10

Серая хмарь перед глазами понемногу стянулась в фигуры. Вначале — малопонятные линии и круги. А уже после взгляд сосредоточился на покачивающемся треугольнике. И лишь тогда я поняла, что сейчас лежу. А надо мной — ни что иное как серый в белые полосы полог, весь в рваных круглых подпалинах. А «треугольник» — привязанная за веревочку к его потолочной перекладине тетрадь, раззявившая свое исписанное «нутро». Что же до меня лично, то во рту было крайне сухо, а в голове — странно ветрено… «Такое ощущение, будто это от моего сквозняка тетрадка шелестит и качается», — подтянула я к ушам руки:

— Мои… волосы… где-е? — и, уже подскакивая, зацепила очумелым взглядом мужчину. Незнакомец ответно обмер:

— При-ветствую вас у себя в…

— Ты кто?! Ты что со мной сделал?! Ты кто, сволочь?! — со вмиг захлестнувшей злостью, поперла я на него. — Ты что со мной сотворил?!!

Мужчина попятился от меня, боясь оторвать глаза под очками, и уже из угла, оседая в него, заголосил:

— Ми-ишка!!! Мишка, неси скорей ее камень!

За дверью, откуда-то снизу, послышался звук, сильно смахивающий на взятие с места в карьер. Я зловеще прищурилась:

— Ты кто такой, я тебя спрашиваю?

— Йа теоретический практик, — проблеял мужик, и, вдруг, затряс лохматой головой. — То есть, нет! Практикующий теоретик.

— Да?.. Да, наплевать! Это какая страна? Я где, в Тинарре?

— Нет… в Ладмении.

— Где именно?!

— В Ме-дянске, именно. А-а…

— Пасть свою! В какие игры играешь, сволочь практикующая?! Зачем меня обстриг?! — вновь понесло меня в пылающую стихию. — Как я здесь оказалась?! Ведь зашибу, таракан очкастый!

— Батюшки. Свинец всему живому, — оторвавшись «раскаленными» очами от мужика, развернулась я к двери. — Ну маестра, сотворили монстра, л-лови! — парень вскинул руку, и я тут же инстинктивно словила в свою нечто маленькое и…

— Евся!

— Любоня, ты… — с облегчением выдохнула, и уже шмякаясь на пол, вкусила блаженный покой, накрывший и внезапную злость и меня саму…

— Нет, спасибо. Еще чаю с мятой не надо. И вы сами-то… сядьте, — имея в виду «не мельтешите», кивнула я на ближайший к себе стул, а потом вновь развернулась к бесу.

Присутствующие настороженно замерли. Теоретика резкий переход от «очкастого таракана» к «выканью», тоже, видно, не успокоил:

— Благодарю вас, — скрипнуло кресло в другом конце комнаты.

Да и пожалуйста. И пусть не ждет, что я к нему с извинениями туда поскачу — у самой проблем хватает. И главная из них: хотя бы приблизительно воссоздать, как меня вообще в этот, захламленный облезлой мебелью и склянками дом, занесло… Или кто…

— Ну и вот, — вздохнул, продолжая, Тишок. — Когда вы с этим алантом вернулись обратно, в Адьяну, и ты мне сказала, что уезжаешь, я, конечно, тебя спросил, почему. Но, ответа не дождался. Хотя, ты тогда была еще вменяемая. Это позже началось.

— Что, «это»? — старательно хмурясь, уточнила я.

— Выпады твои из реальности, — пояснил бес, ясности, однако, не добавив. — И до границы мы доехали нормально. Алант нас сопровождал, и все время тебе что-то пытался объяснить… Евся, ты даже это не помнишь?..

Макарий говорил много. Все больше о превратностях судьбы и священном долге Сивермитиса. Но, я его слушала плохо, отстраненно блуждая глазами по ночной степи. А когда впереди показались Рудные горы с пограничным дозором, расцвеченным фонарями, он, вдруг, перехватил поводья моей лошади:

— Евсения, примите совет от умудренного жизнью циника: постарайтесь, как можно скорее, все забыть: вернитесь к себе на родину, в свой лес. Я понял, там очень хорошо, спокойно. Тем более, сейчас. А если неожиданно возникнут… проблемы, у меня в столице Ладмении есть доверенное лицо, тоже алант. Я вам адрес его черкнул, — бросил он взгляд на припухшего в седельной сумке Тишка. — Он всегда поможет. И еще… там для вас кое-что, на первое время…

— Моральная компенсация? — впервые за дорогу, решила я вступить со своим спутником в беседу. — Заберите. И записку тоже. Все равно все сожгу…

— Евся? Так ты помнишь или нет?

— Да. Это я помню. Что было дальше?