Евсения

— Ты это серьезно? — нахмурил брови мужчина. — Так, может, он просто так брякнул, сам не ведая о чем? Я с ним сто лет знаком. К нему все перечисленные музы лишь после третьей бутылки анисовки приходят. С четвертой подмышкой. Дочка, ну ты сама подумай, откуда ж ему о твоем потаенном знать? Тишок в таких кругах не вертится, да и вообще трепать про подобное не станет. Алант, наверняка, сам в бегах до сих пор, а Стах…

— Я знаю, — глянула я на Храна. — Мне хочется в это верить. И… наверное, ты прав.

— Да, конечно, я прав… Евсения.

— Что?

— Выше нос. Ты же — будущая жена Сивермитиса.

— Ага, — расплывшись, вздохнула я… и подняла нос…

Однако, дальше мы ехали уже молча. А во дворце у меня неожиданно поднялось еще и настроение:

— Стах!

Его Высочество, стоящий прямо посреди пустынного холла, резко ко мне развернулся:

— О, вы уже здесь, — растаяли на его лице тени прежнего недовольства, а из-за широкой мужской спины выступила Фрона… И настроение мое также неожиданно упало. — А я вернулся раньше срока, — забыв про свою собеседницу, подхватил он меня за руку. — Пошли обедать. Я с утра голодный.

— Стахос! Я надеюсь… Приятного аппетита.

— А ты что, к нам не присоединишься? Мы со Стахосом были бы очень рады.

— Евсения.

— Кхе-е. Я, пожалуй, пойду. У меня дела, — подорвался в правый коридор Хран. Я же, бросив ему в спину взгляд, вновь открыла рот:

— Так что, мы идем?

— Конечно, идем, — потащил меня туда же Его Высочество…

Остаток дня я провела за чтением под кружевным балдахином. И, толи книжка попалась неинтересная (раз я ее название даже не вспомню), толи мои собственные мысли скакали, обгоняя эллинские пузатые буквы, но за этим чтением я и уснула. А когда открыла глаза, то первым делом, в предрассветной серости увидела тележку с едой и фикус в углу…

— Ну, уж нет! По второму кругу этого помешательства я не понесусь! — и, спрыгнув с кровати, понеслась в купальню смывать с себя дурные мысли.

А на утро была свежа и бодра:

— Дорогой, подай, пожалуйста, масло.

— Да, дорогая, — хмыкнув, придвинул Стах тарелку.

— Спасибо, дорогой.

— Евсения, ты что вчера читала?

— Не помню… Я знаешь, о чем подумала? — засунула я в рот намазанный хлеб. — Мне нао каким-ниудь деом заняться. Поэзным.

— А что ты умеешь? Из полезного? — всерьез заинтересовался мужчина.

— Ну… А помочь подруге будет считаться полезным делом?

— К нам что, Любоня приезжает?.. Других то подруг у тебя здесь нет, — под мою выразительную гримасу оскалился он.

— Нет, она не приезжает. Я хочу ей посылку собрать с семенами цветов из Адьяны. На развод, для ее одноименной лавки.

— Так это очень полезное дело. Можешь, любимая, даже фикус наш ей отправить, — решил, видно и он подстраховаться от моих возможных «рецидивов».

Да я и не против, только, боюсь, Тагир расстроится… Однако, через три дня он от меня и прятаться начал. По всей Адьяне: подумаешь, все здесь — особо ценное, по всему миру собранное. Так ведь и я их не для оформления помойки собираю. А на четвертый, уже отправив курьера прямиком на столичную почту, сама, неожиданно получила письмо… А потом его распечатала…

Смысл безымянного послания дошел до меня не сразу. И сначала я лишь тупо переворачивала пожелтевший газетный лист «Бадукского глашатая», явно, давности многолетней, а потом увидела его… заголовок, большими буквами в самом верху страницы: «ДРИАДСКОЕ ДЕЛО. ВЫНЕСУТ ЛИ ИЗ НЕГО УРОКИ ИЛИ КОМУ НА РУКУ ПОДОБНАЯ МАГИЯ»… Дальше можно было не читать…

— Жизнь моя, пожухлый лист. Здравствуй, прошлое.

И, поэтому, вечерним гостям Адьяны я не удивилась нисколько… Первым в мою маленькую спальню зашел Макарий. Огляделся по сторонам с профессиональным прищуром, и навесил на все пространство завесу секретности. А следом за ним тихо, удивительно тихо для кентавра, проследовал Кир. И я инстинктивно подобрала на кровати ноги.

— Здравствуй, Евсения. Мы с тобой давно не виделись, — будто извиняясь, начал он. — У нас к тебе дело.

— Разговор, — подал голос Макарий. — Висешта Евсения, в первую очередь я хотел бы извиниться перед вами за то, что… — вскинула я на него глаза. — Да, именно за это. Да, я просветил вашу сущность. Эта была мера предосторожности, отнюдь не любопытства. И именно поэтому сейчас мы с Неос Сивермитисом Кириакосом владеем всей информацией по вашему прошлому.

— Ну, во-первых, у меня вопрос: Стах знает о том, что вы со мной проделали? А, во-вторых, дополнение: по всей видимости, информацией о «моем прошлом» владеете не только вы с Киром. Вы из-за этого сюда пришли? — странно, но, я, будто раздвоилась сейчас. И, даже смогла осознать, что, хоть прошлое мое меня и настигло, но, саму себя, прежнюю Евсению, я теперь напоминаю смутно. И где та запуганная девочка из заповедного леса?