Евсения

— Хорошо, — тут же кивнул он. — Но, тогда ты без всяких колебаний даешь мне свое согласие. Мы в ближайшей на пути конторе фиксируем этот факт, а в Тинарре играем полноценную свадьбу.

— То есть, как это?.. Как это… у тебя все быстро получается.

— Жизнь, любимая, у нас одна. К тому, же — поделена на двоих. Так к чему терять драгоценное время? — с философским вздохом изрек нахал, а потом в голос расхохотался. — Ты бы видела сейчас свое лицо… Евсения, ты же сама дала мне право на такие слова.

— Это когда? — только и смогла выдавить я от изумления.

— Когда мне только что отказала. Ведь ты не стала говорить, что делаешь это из-за того, что меня не любишь? А значит, рано или поздно признаешься в обратном.

— Ну, ты и нахал. Самоуверенный нахал.

— Угу, мне это много раз говорили. В том числе ты. Но, если бы я таким не был, то не сидел бы сейчас здесь, напротив тебя. Разве не так? Я же тебе говорил, Евсения — это судьба. И от нее никуда не денешься. Так что, смирись.

— Что я должна сделать?.. Мы вообще-то не за тем сюда пришли. И я… Я передумала и очень хочу знать о тебе все. И кто тебя таким воспитал. Это — первоначально. Так что, смирись сам, и давай, рассказывай, — скрестив на груди руки, явила я собой большое неподдельное внимание.

— Значит, первоначально, «кто меня таким воспитал»? — вмиг стал серьезным мужчина.

— Ага.

— Аф-фх-хи… О-ой.

— Тишок, а ты пошел вон из травы! Считай, сегодня тебе не свезло… Ну, Стахос, я тебя слушаю.

— Хо-рошо, — с явной завистью вздохнул тот вслед потрусившему через дорогу бесу. — То, что касается моих воспитателей, то с одним из них ты уже знакома лично. Это — Хран.

— Так вы с ним не просто друзья? — удивленно открыла я рот.

— Нет. Друзьями мы стали гораздо позже. Уже после того, как он сломал об меня ни одну свою палку, — с улыбкой покачал головой Стах. — Хран многому меня научил. В первую очередь, боевому искусству. Ведь он в прошлом сам — солдат. И очень хороший солдат. Что же касается другого воспитателя, то им был старый кентавр по имени Феофан. Он и сейчас еще, слава богам, жив. Правда, сколько его помню, всегда казался мне жутко древним. Феофан учил меня разным наукам и ломал об мою спину уже указки… Евсения, мне продолжать?

— Да-а. Я тебя слушаю, — без прежнего запала, но, все же, кивнула я, усаживаясь на лавке по удобнее. — А твои родители?

— Родители?.. Мой отец принадлежит к одному из самых древних тинаррских родов. А мама… Она умерла много лет назад, во время родов моего младшего брата. Но, я до сих пор ее помню и в единственном моем подлинном паспорте вписана ее фамилия — Мидвальди. И еще… — внимательно посмотрел он мне в глаза. — Я, так же, как и ты — полукровка. Но, все дело в том, что… по матери я — человек, а по отцу — кентавр… Вот так вот, Евсения.

— Ах, вот, значит, откуда у тебя такие глаза?

— Ну да. От отца. Я же говорил.

— А по матери ты — сирота?

— Да-а, — озадаченно выдохнул мужчина, а потом тряхнул головой. — Евсения, ты меня извини, но, тебя что, нисколько не пугает тот факт, что моим отцом является… «полуконь»?

— А мне что, стоит этого бояться? — на всякий случай уточнила я. — Стах, я очень мало знаю о кентаврах, чтобы иметь о них свое мнение. И если судить по единственному, мне знакомому, пусть и полукровке, то… кентавры мне, наоборот, должны нравиться… очень. Хотя, вопрос твоего воспитания…

— Ну, некоторые, знающие кентавров гораздо лучше, считают, что нахальство — наша общая кровная черта, — облегченно засмеялся Стах. — Евсения, и как я могу тебя не любить? Сама подумай.

— О-о, если я о чем-то начинаю думать, то мне это, обычно, идет не на пользу. Просвещенный Тишок вообще считает, что надо «думать» сердцем, а не головой. И знаешь что… — вздохнув, посмотрела я на мужчину. — Мне тоже есть, что тебе рассказать, но, боюсь, это не так безобидно, как твое откровение.

— Так может, тогда не стоит? — усмехнулся в ответ Стах. — Я и так про тебя все знаю. Даже то, зачем ты приходила ко мне ночью, в Букоши.

— И зачем? — перехватило у меня голос.

— Это не главное, Евсения. Гораздо важнее то, что ты этого не сделала. А совершила много чего другого, доказавшего мне обратное. К тому ж, знакомство с твоим бывшим родственником мне тоже кое-что в твоей судьбе открыло. Да и о «Дриадском деле» я в курсе.

— Да?.. Но, ты, наверняка не знаешь, что судили тогда и пожизненно сослали в Грязные земли обоих моих родителей. Получается, я чуть не повторила судьбу своей мамы. Правда, «добрый» волхв меня научил быть более осторожной, стирая своим «источникам» память о себе. На это простые дриады не способны. А вот моя смешанная кровь вполне позволяла подобное проделывать. Стах, я ненавидела всех мужчин. Я им мстила. Долгие годы жила этой местью и еще страхом перед собственным кошмаром, который постоянно повторялся. Эта сволочь… он… Но, я сама виновата. Я была до тебя сорной лесной травой. И правильно он обо мне сказал — созданием совершенно безгодным. И я себя за это…