Евсения

Батюшка же Угост, распрямил напротив меня, сидящей сейчас за столом, свою худую спину, и снова качнулся с места, продолжив отмерять шагами всю длину комнаты. Иногда, в такие моменты, он неосознанно начинал хватать пятерней воздух в том месте, где когда-то еще была жидкая борода, увы, погибшая в неравной схватке с жертвенным Сварожьим(1) костром. Не везло батюшке Угосту на бороды — палил он их с наводящим на раздумья постоянством, а потом и вовсе чихнул на этот «волховецкий атрибут», обнажив на всеобщее обозрение свой длинный нервный рот с тонкими губами.

— Евсения, ты чего в меня вперилась? Глянь там, какая ближайшая… оказия.

Я тут же кинулась исполнять, выудив из стопки других бумаг плотный лист с «Церковным католическим календарем на 2632 год от начала мира», купленный лично мной же в Букоши лишь для этой цели. — Ближайший… — бегло заводила пальцем поперек убористого текста. — Одиннадцатого июня — День Святого Варнавы.

— Ну, так… — на долечку задумался старец. — Скреби своим пером: поздравляю с именинами того самого. И желаю соответствовать собственному кумиру(2), — ехидно хмыкнул волхв. — «Кумиру» не скреби… Он чем ославился то?

— Варнава?.. — вернулась я к буковкам. — Тем, что распродал все свое несметное имущество, и деньги за него общине благословил.

— Вот как?.. Скреби: желаю следовать его путем всему вашему Синоду(3).

— Батюшка Угост, а не обидится Его Прео…

— Еще чего! А как мне на Солнцеворот(4) папоротник с коноплей пожелать не перепутать? — гневно вскинул он на меня свои брови. — Так и скреби!

Нет, это Его Преосвященство, лишку, конечно, хватил. Мало того, что наш уважаемый волхв в травах лучше Адоны разбирается (я, как «ни рыба, ни мясо», не в счет), так у него в ту ночь и других важных дел хватает, чтоб папоротник на карачках караулить. Да он вообще в принципе, не цветет (у него, у папоротника, тоже свои принципы).

— Евсения!

— Ага. Уже дописываю… все-му Си-но-ду, — хотя, правду сказать, его тоже понять можно. Это я церковный календарь прикупила и все дела. А он там, в своей столице, какими источниками информации пользуется? Кто его в нашем весевом годичном цикле просвящает? Гадалка на потрохах?.. — Еще что-нибудь желаете добавить?

— Желалось бы многого, — снова черпнул воздух рукой старец. — Только к Троице те пожелания приберегу. К их Троице. Понеже у нас и своя имеется. Ибо в истинной вере, взращённой древними славянскими родами гораздо ранее всех иных пантеонов, главным богом был и будет Триглав, единый в трех ликах — бога Перуна, бога Сварога и бога Святовита, — произнес он с большим воодушевлением и, вдруг, замолчал, уставясь исподлобья на высунувшуюся из-за занавески Адону. — Да что я вам вещаю?.. Заканчивай, чадо. Дел елико. И… сама в Букошь на почту его снеси.

— А когда? — растерянно распахнула я рот, провожая волхва взглядом до двери.

— Сегодня ж. Або запоздаем… с поздравлениями.

— Або запоздаем с поздравлениями, — скорчила я выразительную гримасу в ответ на удивление в глазах моей застывшей няньки. — А я уж думала, что, покуда он на озере, мне, как обычно, наружу из леса ни ногой… Ой, да все ясно, Адона — куплю там все, на что укажешь. Только… с кренделями-то как?..

Весь Купавная, доверчиво приткнувшаяся к основанию Рудных гор, опоясавших Ладмению с трех ее сторон, аналогично же ей, тоже с трех сторон была надежно охраняема. С востока — выше обозначенными горами. С северной стороны, через заливные луга — могучим Вилюем, берущим начало в поднебесных вершинах. А с запада — речкой Козочкой, скачущей по порожкам от самого своего «отца» и вплоть до нашего озера.

Ее и на карте то нет, как и нашей веси — не велика для обеих честь. Зато есть там Букошь. По крайней мере, на той, что висит в пол стены на почте этого молодого, но, бурно живущего поселения. Хотя, еще совсем недавно было оно полуживой деревней в десяток домов и одну чахлую часовенку. Однако, после того как шесть лет назад на одном из изгибов Козочки весенними ливнями вымыло камни палатума(5), жизнь в Букоши круто изменилась. Точнее, деревни совсем не стало — сначала, часовенки, которую снесли из-за стратегического с точки зрения рудокопов нахождения, а уж потом и жилых домов, выкупленных у прежних своих хозяев новым. Приехал он из Бадука, где жил последние несколько лет, однако, говорили о нем многое и не всегда лестно. Да у нас вообще любят поговорить. Особенно про тех, кто врывается в привычную жизненную неспешность и ломает ее своими грандиозными планами. Звали этого «баламута» нашей сонной округи Ольбег. И по мне, так был он, хоть и на вид не совсем молодым и совсем уж неприятным, да счастливчиком редкостным. И не оттого, что являлся единоличным хозяином прибыльного местного прииска. А совсем по другой причине, думать о которой мне было нерадостно, так как именовалась она Любоней, без трех месяцев госпожой — хозяйкой новой Букоши.

Вот всего-то шесть миль, по укатанной дороге через злаковые поля да новый дощатый мост, а какая огромная разница…