Эвтаназия, или Последний парад

Людмила Геннадиевна искренне рассмеялась и предложила: — Давайте выпьем вина!

Мимо них пролетела на электрокресле Ирина Петровна Зарецкая и громко поздоровалась со всем рестораном: — Хэлоу, эврибади! Всем хорошего вечера, а кому повезёт — и ночи!

Все сидящие в ресторане переглянулись и улыбнулись.

Маша в меховых одеяниях вынесла огромное блюдо сырой рыбы и села за свой столик.

Зарецкая зычно позвала её к себе: — Эй, красавица! Что это ты в одиночку ужинаешь? Накорми голодную старушку!

Маша посмотрела на Зарецкую, подошла к её столику и тихо сказала:

— Ты это есть не будешь, однако.

— Почему? — округлила глаза Зарецкая. — Я всё буду есть!

— Это едят только чукчи, — настаивала Маша.

— Ой, как интересно! — захлопала в ладоши жизнерадостная американка. — Давай сюда!

Маша поставила блюдо перед Ириной Петровной.

Ирина Петровна подозрительно обнюхала рыбу, оторвала кусочек руками и прожевала красивыми фарфоровыми имплантатами.

— Сашими, — определила она, — но я больше люблю суши! К этой рыбке нужно пивка! Принеси бутылочку «Саппоро»!

Маша вежливо кивнула головой, и пошла искать пиво «Саппоро».

— А мне чайку покрепче, — бросил Маше вслед из-за своего стола Корень и подмигнул Зарецкой. — Не возражаете?

— Попробуй вам возразить! — вызывающе бросила ему в ответ Зарецкая и достала из сумочки газету. — «В числе пассажиров зарегистрирован «вор в законе» Саша Корень, что настораживает. Возможно, вся эта комбинация — дело рук преступного сообщества». Она протянула Корню газету: — И ваш портрет! Вы что, собираетесь нас грабануть?

— А что у вас брать, уважаемая? — Корень взглянул на фотографию и громко рассмеялся. — Блин, это ж я ещё до Воркуты!

— И ещё один вопрос! — не унималась американская миллионерша. — Что означает «вор в законе»?

— У! — махнул рукой Корень. — Долго объяснять. Ну, по-вашему: прокурор, адвокат и судья в одном лице. Только взяток не берёт.

— Так это самая высокая должность в стране! — изумилась Зарецкая.

— Ну, не гони, — скромно возразил Корень, — есть ещё президент.

* * *

Отец Евлампий перебежал к следующему иллюминатору и увидел одинокую Галу в собственной каюте, которая ужинала, не снимая вуали. Она наклонилась над бокалом красного вина и из-под вуали в бокал капали бриллиантовые слёзы.

Звезда тихо напевала мелодию одного из своих шлягеров, только вместо слов было слышно: — А-ааа, а-ааа, аа-а, аа-аа!

* * *

В следующей каюте Евлампий обнаружил главных злодеев — Алекса и Майкла.

— Ну, — потирал руки торжествующий Алекс, — заседание продолжается! Когда начнём мочить публику?

— Прекрати свои дурацкие шуточки, — отодвинулся от Алекса Майкл, — ты хочешь простудиться в тюрьме? Пусть сами вымрут, как мамонты. Наша задача незаметно свалить с парохода в Истанбуле. А в Средиземном море их уже встретят…

— Это кто будет? — оживился Алекс. — Аль Кайеда?

— Что, кроме Аль Кайеды людей нет? — отхлебнул глоток виски Майкл, — Да ко мне очередь стояла на переговоры! Их уведут в Южную Америку

— А зачем нам сваливать? — развёл руками Алекс. — Лучше всё увидеть своими глазами!

— Ты с ума сошёл! — вскочил на ноги Майкл. — Не дай Бог кому приспичит, и станут требовать эвтаназии?

— Это в первый месяц? — покачал головой Алекс. — Наш народ пока своё не выпьет и не съест — в петлю не полезет!

— Так на кормёжке разоримся. — Остановил Алекса Майкл. — Нет, наша станция — Истанбул. У нас большая работа по реализации недвижимости!

— Ты гений, Мишка! — налил и себе виски Алекс. — А что с ними там, в Южной Америке?

— Всё, — ухмыльнулся Майкл, — акулы, крокодилы, анаконды, пираньи. Полный туристический набор.

Голландские парни сдвинули стаканы, и выпили до дна.

* * *

— Господи, — прошептал отец Евлампий, — вразуми меня, Господи! Ничего не понимаю…

Тяжёлая рука Нечитайло легла на плечо шпиона в рясе, и отец Евлампий приготовился к самому худшему. Он медленно поднялся, поцеловал крест и произнёс: — За тебя, Господи, приму муки, как ты за нас принял!

— Ты, батюшка, как сюда попал? — вполне дружелюбно поинтересовался Нечитайло. — Неужто без билета пролез?

— Каюсь, согрешил, — повернулся к нему отец Евлампий, — не корысти ради, а жалея ближних, которые как заблудшие овцы идут на заклание Сатане!

— Тише, тише, батюшка, — приложил руку к губам Нечитайло, — а то будешь первым! Пойдём в народ! Ты ж, небось, с самого утра в засаде?

— Спасибо тебе, Господи! — перекрестился отец Евлампий. — Всё видит зоркое око твоё.

Нечитайло провёл отца Евлампия по множеству ступенек в трюм, и перед ними открылась благостная картина крестьянского вечера.

Бабки помоложе заканчивали доить коров, деды подкидывали корм свиньям, козам и загоняли в курятники птицу. Бабки постарше накрывали на стол: на белую скатерть выставлялись миски с дымящейся картошкой, огурцами, помидорами, квашеной капустой. Жареная свининка шипела на огромных сковородках, а длиннобородый дед сливал в бидон из-под молока яблочный сок из бумажных пакетов.