Езда без правил

Дверь квартиры номер сорок широко распахнута, возле нее дежурит милиционер.

В глубине квартиры сверкают фотовспышки. Вот оттуда выходит человек в штатском и начинает снимать отпечатки пальцев с дверной ручки и английского замка.

— Что тут случилось? — испуганно спрашивает Наташа.

— Проходите, проходите, девушка, — отмахнулся милиционер. — Не мешайте работать.

Она опустилась на пару ступенек, однако продолжала наблюдать.

Вскоре из сороковой квартиры вышел следователь с двумя понятыми: одной из них была тетя Клава.

Увидев Наташу, она просияла и с восторгом сообщила:

— Все дочиста вынесли! Ничего не оставили! Грабеж полнейший! Эх, работают мастера!

— Гражданочка, гражданочка, — перебил ее следователь. — Расписались в протоколе? Все. Свободны.

Тетя Клава отвела Наташу на пролет ниже и зашептала заговорщицки:

— А хозяева-то на Крайнем Севере уже полгода. Вот будет им сюрприз!

Наташа удивилась:

— Как — на Крайнем Севере? Хозяин только сегодня заходил в домоуправление. Просил, чтоб я у него прибралась.

— Путаешь ты что-то! — уверяла тетя Клава. — Эти, из сороковой, уж давно в отъезде. Я лично за них почту получаю. И в стопочку складываю. Большая уже стопочка набралась.

Прибежал взмыленный домоуправ. Он был бледен, и даже его огромные, вечно красные уши-локаторы побелели, точно отмороженные.

Он пожал следователю руку, и они вместе скрылись в ограбленной квартире.

Тетя Клава побежала разносить новость по всем знакомым, Наташа же осталась здесь.

Она чувствовала себя ответственной за происшедшее. Наверное, приди она вовремя, квартиру бы не обокрали.

А с другой стороны — куда приди? К кому? Ведь хозяева, по словам тети Клавы, отсутствуют.

А кто же тогда приходил утром к Козлецу?

Мысли начинали путаться, вопросы оставались без ответов.

Из дверей квартиры высунулся следователь и позвал:

— Говорят, Наталья Денисова здесь?

— Да, я здесь! — отозвалась Наташа.

— Зайдите, пожалуйста.

Озираясь, она прошла в сороковую квартиру.

Да, здесь недурно поработали. Дверцы шкафов распахнуты, а кое-где и отломаны. Ящики письменного стола вынуты и валяются на полу. Посреди комнаты, на том месте, где, наверное, лежал ковер, теперь было пусто: лишь паркет на оголенном квадрате был более светлого оттенка, чем вокруг. И на этом паркете сиротливо лежала одна-единственная чайная ложечка — видимо, все, что осталось от унесенного столового серебра.

— Садитесь, — следователь указал на табуретку и придвинул Наташе бланк протокола. — Подпишите, что вы знаете об уголовной ответственности задачу ложных показаний. Пока вы проходите как свидетель.

Сидевший рядом Козлец возмутился:

— Что значит «пока»? Она ни в чем не виновата. Я за нее ручаюсь.

Следователь, не обратив на его реплику никакого внимания, спросил Наташу:

— Правда ли, что утром к вам зашел Иван Лукич Козлец с поручением?

— Правда.

— Какого рода было это поручение?

— Прибраться в квартире номер сорок.

— В какое время?

— Вечером в семь часов.

— Каким образом вы должны были попасть в квартиру?

— Мне должны были оставить ключ под ковриком.

— И действительно оставили?

— Не знаю.

Следователь уставился на нее, часто моргая:

— Как это — не знаете? А каким образом вы сюда вошли?

Наташа озадаченно поглядела на него:

— Но вы же сами меня только что пригласили!

Следователь рассердился:

— Не морочьте мне голову. Я имею в виду: как вы вошли сюда в семь часов?

— Никак не вошла. Меня тут не было. — Она виновато глянула на домоуправа. — Вы извините меня, Иван Лукич, но я опоздала.

Козлец так и подпрыгнул от радости:

— Вот видите! Я же говорил! Молодец, золотко мое, всегда так поступай, всегда опаздывай! А то получается — подвел я тебя под монастырь, старый желтый огурец!

Следователь охладил его пыл:

— Спокойнее, Иван Лукич, спокойнее. Тут еще разобраться надо. Денисова, где вы были с восемнадцати до девятнадцати тридцати?

— У Вианы — не знаю, как ее фамилия. Я в опыте участвовала.

Козлец переспросил:

— У этой ворожеи, что ли?

— Ну да.

Следователь осведомился:

— А эта самая Виана подтвердит, что все это время вы были у нее?

Наташа вспомнила:

— Так там не только она была. Там ведь были еще ученые из какого-то почтового ящика. Они мою фамилию и номер студенческого даже в книгу к себе записали.

— Хм, — сказал следователь. — Официально задокументированное алиби.

— Еще бы! — сказал Козлец. — А с этой колдуньей-то вы, граждане, поаккуратнее. У нее такие начальники в клиентуре! Помнится, приезжал полковник МВД… или даже генерал.

Следователь испуганно глянул на Козлеца — и отпустил Наташу подобру-поздорову. Правда, предварительно у нее на всякий случай сняли отпечатки пальцев.

Растопырив руки, испачканные краской во время этой унизительной процедуры, Наташа вышла во двор.

Уже стемнело, было прохладно и пустынно.

«Не буду сегодня подметать, не хочу, не могу!» — подумала она. И в изнеможении присела на скамеечку — просто расслабиться и отдохнуть.

Но что-то мешало ей, беспокоило.

Будто чей-то взгляд исподтишка следил за ней.

Наташа беспокойно огляделась.

Возле детской площадки чья-то серая тень метнулась в сторону. И исчезла.

— Кто там? — крикнула Наташа. — Что вам надо?

Ответа не было.