Езда без правил

— Ну вот, обиделся… — картинно вздохнула хозяйка квартиры. — Я так и знала… В последнее время мужчины пошли обидчивые какие-то, легкоранимые. Слова лишнего не скажи. А меня Ирой зовут. Можешь звать меня Ириной Владимировной, ты же у нас вежливый. Хотя мы с тобой почти ровесники.

— Не уверен, — съязвил Андрей. — До свидания, Ирина Владимировна.

— Ты чего? И впрямь обиделся? Ну хочешь, я на колени перед тобой встану? — И Ира действительно встала на колени.

— Да вы что?! Зачем вы это делаете? — Андрей бросился к Ирине и, схватив ее под мышки, начал поднимать.

— А чего ты выпендриваешься?! — закричала вдруг она. — То два часа сидел на лестнице, на нервы действовал, а теперь сразу же заторопился, смыться захотел. Тебе мой отец нужен?

— Нужен… — Андрей не мог ответить иначе, тогда бы он выглядел последним идиотом.

— По какому делу, если не секрет?

— По личному…

— Вот и не стесняйся, проходи, — Ира сделала шаг в сторону. — Я тебе досаждать не буду, дел еще по горло.

— Может, я лучше завтра? — пытался сопротивляться неудавшийся мститель. Обстоятельства так круто изменились, что перспектива повидаться с профессором не вызывала у него особого воодушевления. О чем он будет говорить со стариком в присутствии Иры? Какая-то дурацкая ситуация получается…

— Как хочешь… — Ирина выжидающе смотрела на Андрея. В его ситуации любой другой уже давно бы убежал, но Андрей не мог пошевелиться. Новая знакомая словно загипнотизировала его, как кошка мышку.

— Хорошо, я подожду профессора, — сказал он и решительно вошел в квартиру.

— Тапочки надень. — Ира повесила куртку гостя на вешалку. — Чаю хочешь?

— Не беспокойтесь, — Андрей замялся. Ему почему-то было неловко.

— Давай перейдем на «ты», — предложила брюнетка. — А чаем я тебя все равно напою. Посмотри на себя, весь дрожишь от холода.

Ирина грациозно прошествовала на кухню и загремела посудой, а Андрей получил возможность осмотреться. Это была обыкновенная квартира. Две небольшие комнаты, серый линолеум, ковры по стенам, цветной телевизор, проигрыватель — именно в таких условиях живет большинство советских людей. Только комната профессора была завалена книгами. Книги повсюду — на полках, на письменном столе, на подоконнике, на полу, на шкафу, под кроватью. Столько литературы Андрей видел только в библиотеках. Чувствовалось, что в доме хозяйка — женщина. Иначе как можно объяснить безупречную чистоту, царившую повсюду? Каждый сантиметр пола был тщательно выметен, каждая вазочка протерта, каждый уголочек вылизан.

— Так у тебя и мама еще не пришла, — сказал Андрей, втискиваясь в тесноту кухни и усаживаясь за крохотный столик, покрытый клеенкой. — Хорошо живешь!

— Мама умерла, — отозвалась Ира. При этом ее голос не окрасился никакой эмоцией. Женщина чиркнула спичкой и подожгла конфорку.

— Прости, я не знал… — на щеках Андрея появился стыдливый румянец.

— Прощаю, — Ира сделала царственный жест и опустилась на свободную табуретку. — Ну, рассказывай о себе. Зачем пришел? Что тебе нужно от отца?

Андрей, словно вычислительная машина, судорожно подыскивал варианты ответа. В конце кондов он сумел подобрать подходящее объяснение своему появлению.

— Вот, хочу поступить в МГУ… — неуверенно проговорил он.

— Понятно, — не дожидаясь, что еще скажет Андрей, Ирина хлопнула рукой по столу. — Ты думаешь, что папа сможет помочь в поступлении?

— Да, что-то вроде этого… — промямлил вконец смутившийся юноша.

— Напрасно, — усмехнулась Ира. — Можно, конечно, попробовать, но мой отец не такой. Он слишком порядочный, и это самый главный его недостаток. В наше время нельзя быть порядочным, тебя сразу затопчут. Знаешь поговорку? Хочешь жить — умей вертеться. Так вот, Платоша не умеет вертеться…

— Платоша? — переспросил Андрей.

— Так называть его имею право только я, — ответила Ирина. — Это ласкательное от Платон. Он ведь у меня философ. И честный философ, заметь. От этого и страдает всю жизнь… Богатенькие родители несметное количество раз предлагали ему безумные деньги, чтобы он пропихнул их детишек в университет. Но папа — идеалист.

— Правда? — иронично спросил Андрей. Это как-то не вязалось с тем, что старик тискает молоденьких студенток.

— Он, видите ли, считает, что деньги — это не главное, что прежде всего нужно сохранить свое безупречное реноме, не «запачкаться». Быть может, он прав… Но кушать-то тоже хочется… Разве можно существовать на одну его зарплату?

— А ты не работаешь?

— Какое там! — воскликнула Ирина. — Один раз отец все-таки совершил должностное преступление. Он «поступил» меня в МГУ… Теперь я в аспирантуре, но отец, наверное, жалеет об этом. Лучше бы уж я работала…

Ирина продолжала говорить, но Андрей уже не слушал. Он смотрел на нее… И убеждался, что она по-настоящему красива… Больше всего парня притягивали глаза, влажные зеленые глаза… Они излучали одновременно грусть и задор, покой и безудержный темперамент, пуританство и пошлость, смирение и разврат…