Ежегодный альманах Владимирского регионального адвокатского бюро Залевский и партнеры. 2017

Необходимо констатировать, что современное законодательство, регламентирующее порядок ведения судебного процесса, фактически уклонилось от стремления к достижению соответствия судебного решения объективной истине. На данное обстоятельство, в частности, обращает внимание А.Ф. Воронов в своей работе «Принципы гражданского процесса: прошлое, настоящее, будущее»34. Такое уклонение связано с осознанием юридической наукой непостижимости объективной истины вообще, и в судебном процессе в частности. При этом в целях исключения или минимизации рисков судебной ошибки, закон предусматривает возможность ее исправления в апелляционном, кассационном, надзорном порядке. В ряде работ современных ученых-правоведов наблюдается фактическое признание того, что наиболее актуальной целью судебного процесса может быть достижение только относительной, но не объективной истины. Например, К.В. Бубон отмечает: «… никакая – даже самая совершенная – судебная процедура не гарантирует достижения истины, что бы ни понимали под этим словом ученые-правоведы или философы»35. В.З. Гущин констатирует: «Принцип состязательности в гражданском судопроизводстве в последние годы получил свое дальнейшее законодательное развитие, а положение об обязанности суда установить истину в каждом деле прямо в нормах закона перестало упоминаться. Это обстоятельство некоторые судьи и теоретики восприняли как полное переложение на стороны забот о собирании и представлении доказательств и освобождении суда от поисков истины»36. Действительно, участник судебного процесса, как правило, стремится к достижению и познанию истины судом только до тех пор, пока это ему выгодно, до тех пор, пока это соответствует его интересам или хотя бы не противоречит им. «Деятельность сторон гражданского процесса в сфере доказывания имеет целью вовсе не установление «истины», а утверждение собственной версии (собственной позиции по фактическим обстоятельствам дела) в качестве основы для будущего судебного акта»37.

Приведенные позиции ученых-правоведов поразительным образом сочетаются с концепцией игр истины М. Фуко. Судебный процесс фактически и является очевидным примером практической реализации данной концепции. Многомерность и поливариантность судебного процесса предполагают допустимость применения практики судебного процесса для выяснения сущности и ценности любого феномена бытия, что согласуется с концепцией А. Уайтхеда, пришедшего к выводу о необходимости рассмотрения процесса в качестве основной характеристики нашего опыта, через который познается реальность.

Таким образом, можно заключить, что судебный процесс является специфическим характерным для постнеклассического типа мышления способом миропонимания. Справедливость такого вывода подтверждается тем фактом, что образ или метод судебного процесса достаточно часто используется философами, мыслителями, писателями, художниками именно для описания и осмысления реальности.

Очевидным примером такого подхода в литературе является известное произведение Ф. Кафки «Процесс». М. Брод, благодаря которому этот роман был опубликован, определил необходимость понимания данного произведения следующим образом: «Процесс, который здесь ведется, это тот вечный процесс, который всякому тонко чувствующему человеку приходится всю жизнь вести против своей совести. Герой К. держит ответ перед своим внутренним судьей. Это призрачное судопроизводство совершается в самых невзрачнейших местах, причем так, что кажущаяся правота всегда на стороне К. Точно так же и мы «правы» в спорах с нашей совестью и стараемся преуменьшить значение того, что она нам говорит»38. Такое понимание романа «Процесс» находит свое развитие и у М. Бланшо: «Процесс имеет, по крайней мере, то преимущество, что позволяет К. узнать, как в действительности обстоят дела, рассеять иллюзию, обманные утешения, которые, в силу того, что у него была хорошая работа и несколько незначительных удовольствий, позволили ему верить, что он существует, существует как человек мира»39.

В философии судебный процесс как метод выражения идей использован Л. Шестовым. На такую особенность философского стиля Л. Шестова обращал внимание А.В. Ахутин, который отмечал, что история философии в шестовском понимании «это судебный процесс, слушание дела о человеке, свободе и Боге»40. Аналогичные определения в отношении творчества Л. Шестова имеются и у Н.А. Бердяева: «Л. Шестов борется против суда и суждения. Суд, оценка порождены грехопадением. Но сам он принужден судить. Он все время судит, судит разум, добро»41. Н.К. Бонецкая предлагает рассматривать философию Л. Шестова как судебный процесс, в котором все рассуждения философа – это «сменяющие друг друга речи «защиты» и «обвинения» 42. При этом Н.К. Бонецкая отмечает, что в философском судебном процессе Л. Шестов выполняет роль адвоката. «Как и положено, он защищает злодеев, преступников закона, причем цель шестовской защиты не смягчение приговора, а полное оправдание и возведение «подсудимого» в героический ранг»43.