Ежевичная водка для разбитого сердца

Я перестала слушать. Четырнадцатилетие моей сводной сестры предполагало день в особняке в Лоррене в окружении толпы подростков, дядюшек, тетушек и бесчисленных кузин и кузенов, которые все будут спрашивать меня: как поживает Флориан? Я собиралась позвонить отцу и сказать, что твердо намерена случайно, но – о, как же вовремя! – сломать обе ноги накануне дня рождения, и тут как раз вернулся Никола.

Когда, почти восемь часов спустя, пришла из кафе Катрин, я все еще повторяла: «Я не могу туда пойти». Никола сидел за своим письменным столом, который временно перенесли, чтобы разместить меня, в уголок между кухней, стенным шкафом и одной из ванных. На голове у него были огромные наушники.

– С кем ты разговариваешь? – спросила меня Катрин.

– С Нико. Но он, кажется, уже… – Я посмотрела на часы. – О боже. Уже четыре часа он меня не слушает.

– А куда ты не можешь пойти?

Никола, ощутив вибрацию от шагов Катрин в квартире, обернулся, снял наушники и сказал своей кузине: «Брось. Не поощряй ее! Это чудовище. Как начнет, так не остановится».

– Я не хочу идти на день рождения моей дерьмовой сестры! – выкрикнула я.

Никола снова надел наушники, а Катрин сходила в кухню за бутылкой вина и спокойно поставила ее на стол в гостиной, налив два больших стакана, себе и мне.

«Вот спасибо-то», – обрадовался Никола. Он взял бутылку, наполнил свой стакан для воды и сел рядом с нами.

– Я не могу туда пойти, – повторила я.

– Ну так не ходи, – предложила Катрин.

– Я ей это весь день твержу, – вмешался Никола. – Но она, кажется…

– Если я не пойду, – подхватила я эстафету, – для отца и Жозианы это будет жестокий удар. Обида на годы. Я не хочу обид. Но и семейных сборищ я сейчас не хочу… Какого черта я попрусь на день рождения младшей сестры?! Да и ей-то на это плевать!

– Брось, – сказала Катрин. – Я уверена, что ты ее кумир.

Я вместо ответа просто показала Катрин на упомянутого кумира: спутанные волосы, старенький дырявый свитерок, штаны с пузырями на коленях и теплые тапочки. Вряд ли на это запала бы девочка-подросток, которая ездит в техпомощь, вырядившись, как Гвен Стефани[24]. Катрин кивнула, соглашаясь.

– Я могла бы объяснить Биллу и Жозиане, что у меня несчастная любовь и у меня нет настроения встречаться с дамочками из Лоррена…

Катрин чуть улыбнулась:

– Но ты ведь можешь… и пойти – ненадолго, часа на два, на три, чмокнешь сестру, засвидетельствуешь почтение и – пулей обратно!

– Именно это я ей и предлагал с двенадцати до двух, – сказал Никола. – Решайся на что-нибудь, Жен. Ничего страшного, если ты не пойдешь. Думай о себе, вот и все.

– Да, я ДУМАЮ о себе! Я думаю, что будет со мной, если я не пойду, и схожу с ума.

– Что-то ты легко сходишь с ума в последнее время.

– Имею право, у меня несчастная любовь!

Катрин состроила сокрушенную мину:

– Мы договоривались – только до понедельника, киска. Технически ты права больше не имеешь.

– Как это?..

Я скрестила руки и откинулась на спинку дивана – настоящая карикатура на обиженного ребенка.

– Знаешь что? – сказала Катрин. – Я думаю, тебе надо идти. К тому времени пройдет уже две недели после «событий», ну вот… тебе только на пользу. Час. Максимум. А потом мы привезем тебя сюда.

– «Мы» привезем? Вы поедете со мной?

– Ни за что, – отчеканил Никола, а Катрин в унисон с ним сказала:

– Ну да, конечно, мы с тобой!

Я представила, как впервые после «событий» надеваю цивильную одежду (я не носила «настоящих» брюк после ухода Флориана), как выхожу на свежий воздух, поддерживаемая двумя моими друзьями, как пью вино с видом сильной женщины, смирившейся с судьбой, вызывая восхищение родни и уважение компании подростков, которые увидят в моем стоицизме перед несчастьем признак бесконечной крутизны.

– Может быть, – неуверенно согласилась я.

– Отлично. Вот и начинай одеваться сейчас же.

– Это же только через две недели, Кэт!

– Совершим первый выход. Что-нибудь незатейливое, попрактиковаться.

– Не-е-еет…

– Да. Просто пойдем, выпьем по стаканчику в баре Нико.

«Бар Нико» не был баром Нико уже почти пять лет, но мы продолжали так его называть, как и некоторые завсегдатаи, еще приходившие туда вкусить теплой атмосферы, которую сумел создать Никола и которую у новых владельцев хватило ума поддерживать.

«Ннннне-е-ееееет…»

Я глубже забилась в угол дивана. Если бы я могла, я бы слилась с удобными мягкими подушками старенького Экторпа. Отрадная мысль. Стакан с вином я прижимала к себе – будь у меня под рукой бутылочка с соской, я бы налила в нее вина и сосала…

– Обязательно, – не отступалась Катрин. – Одевайся, идем в бар, выпьем немного и вернемся. Да, Нико?

– Меня-то почему всегда впутывают? – жалобно спросил Никола.

– Потому что тебе это доставляет удовольствие.

– Мне надо за Ноем…

– Группа продленного дня работает до шести. Успеем выпить по стаканчику, а на обратном пути зайдем в школу. Заметано. Пошли! Пошли! Пошли!