Ежов. Биография

Сцена, конечно, очень яркая, но именно излишняя яркость и рождает недоверие. Во-первых, Ежову нечего было бледнеть и удивляться сомнениям Сталина относительно целесообразности его включения в состав будущего ЦК. Ведь он даже не был избран делегатом съезда, и уже одно это не оставляло ему практически никаких шансов вновь оказаться членом высшего руководящего органа партии. Знал он и о множестве претензий, которые имелись к нему по его прежней работе в НКВД, по текущей работе в Наркомате водного транспорта, а также в связи со всем известной его «слабостью».

Во-вторых, приведенный диалог очень мало напоминает манеру Сталина вести разговор на публике. Это касается и формы и содержания, которые слишком скандальны, чтобы можно было считать их правдоподобными.

Ну и, наконец, совсем уж нелепо выглядит упоминание в числе арестованных заговорщиков бывшего первого заместителя Ежова М. П. Фриновского, который не только не был к этому времени арестован, но, будучи наркомом Военно-Морского Флота СССР, сам являлся делегатом данного съезда.

Более достоверно о заседании сеньорен-конвента рассказывает в своих мемуарах Н. Г. Кузнецов, в то время командующий Тихоокеанским флотом. Говоря об участии в работе XVIII съезда партии, он упоминает о присутствии в качестве гостя на заседании, которое ошибочно называет пленумом ЦК старого состава. Однако, как видно из текста, речь идет именно о сеньорен-конвенте, тем более что с момента открытия съезда никакой пленум старого состава собираться уже не мог.

«Стоял вопрос о новом составе ЦК. Сначала отводили тех бывших членов ЦК, которых считали не справившимися со своими делами или опорочившими себя чем-либо. Сейчас я уже забыл фамилии многих, о которых шла речь. Помнится, как выступал Сталин против Ежова и, указав на плохую работу, больше акцентировал внимание на его пьянстве, чем на превышении власти и необоснованных арестах. Потом выступил Ежов и, признавая свои ошибки, просил назначить его на менее самостоятельную работу, с которой он может справиться»^{465}.

Однако никакой новой работы ему предоставлять не собирались. 29 марта 1939 года. Политбюро образовало комиссию во главе с Г. М. Маленковым, которой поручили в пятидневный срок принять от Ежова все дела по Секретариату ЦК ВКП(б). Теперь оставалось лишь забрать у него последнюю должность. 2 апреля 1939 года в «Правде» появилась передовая статья под заголовком «Преодолеть отставание водного транспорта». В ней, в частности, говорилось:

«В 1937 г. водный транспорт простаивал чуть ли не половину своего рабочего времени. Но и после разгрома шпионского гнезда на водном транспорте руководители Наркомвода не сумели в 1938 г. улучшить дело, и объем перевозок снизился, даже в сравнении с 1937 годом… Многочисленные факты свидетельствуют о том, что подготовка к навигации ведется неудовлетворительно… Месяцами в наркомате не разрешаются важнейшие оперативные вопросы, от которых зависит вся работа водного транспорта. В затонах, на пристанях, на судоремонтных заводах, где решается успех навигации, руководящие работники наркомата — редкие гости. Они предпочитают издавать многочисленные и многословные приказы и распоряжения, выполнение которых в конце концов никем не контролируется. Все это не может не вызывать серьезных опасений за работу водного транспорта в навигацию 1938 года».

После таких слов указ об отстранении Ежова от обязанностей наркома водного транспорта выглядел бы вполне уместно, тем более что пользы там от него все равно никакой уже не было. Вспоминает бывший заместитель начальника Центрального управления морского сухогрузного флота Т. С. Хозяинов: