Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку

«Я купил Horse Rotorvator, когда он только вышел, – вспоминает Тайпс. – Услышав „The Anal Staircase“, я всю дорогу гнал под нее 140 километров в час и еще несколько недель постоянно слушал в машине, пока песня меня не достала. С тех пор я больше не покупал Coil. Когда в 1996 году со мной связался Бэланс, я понятия не имел, что у нас так много общего, а наши судьбы соединятся таким сложным образом. Coil – очень комфортная группа. Я свободно создаю музыку, которую люблю, и одновременно воплощаю исключительно мощную энергию и ви́дение Бэланса. Слизи же гасит трения и привносит уравновешенность. Это подлинные творческие гиганты. Работа с Coil на концертах и в студии невероятно оживляет, и я считаю, что мне очень повезло». Однако он отрекается от каких бы то ни было связей с английской эзотерической традицией. «Я совершеннейший изоляционист, – говорит Тайпс. – Не слишком уважаю устои общества, его традиции, боюсь отравленного семени потребительства, стадной ментальности большинства, унылого выбора, который предлагают нам правительства и СМИ. Я бы хотел жить без календарных ограничений и как можно дальше от людей. Путешествовать по Великобритании сложно. У нас два центра зла – Лондон на юге и Лидс на севере. Я всеми силами стараюсь избегать этих мест».

«Тайпс сыграл большую роль, – соглашается Макдауэлл. – В то время Бэланс помешался на Джулиане Коупе, воспринимая его как своеобразного попутчика. Не обязательно в плане музыки; скорее его внимание привлек тот факт, что Коуп выходил за рамки, не думая, как это выглядит со стороны. Бэланс считал это достойным восхищения. Тайпс принес в Coil совершенно новое, значительно более музыкальное измерение. Мы ведь не музыканты и на самом деле не умеем ни на чем играть. Также он добавил в Coil эмоциональность прогрессив-рока, что явно пошло на пользу».

Оссиан Браун, Джон Бэланс, Питер Кристоферсон и Тайполсандра

Astral Disaster гораздо кинематографичнее Moon’s Milk: эпические композиции вроде «The Mothership & The Fatherland» переносят слушателя в медитативные звуковые ландшафты, исследованные такими немецкими группами, как Popol Vuh и Tangerine Dream. Бэланс утверждает, что отчасти это магический призыв к лунной богине Кейт Буш. Бонус-трек «MU-UR», добавленный после переезда, представляет собой генеалогическое упражнение, достойное Джулиана Коупа: легендарный древний континент Му объединяется с приставкой Ур (означающей «прото») в одном первобытном возгласе. На ключевой композиции альбома, «The Sea Priestess»[182], Бэланс читает текст, главным образом заимствованный из описаний Алистером Кроули настенных росписей, которые тот изобразил в Комнате кошмаров в Телемском аббатстве, основанном в 1920 году в Чефалу на Сицилии. О росписях Кроули впервые стало известно, когда в 1950-х годах Кеннет Энгер отправился в паломничество в Чефалу и привез оттуда серию поразительных фотографий. Их названия Бэланс перечисляет как молитву. Когда они со Слизи в 1999 году посетили аббатство, фрески находились в ужасном состоянии и не подлежали восстановлению. Но припев Бэланса оказался пророческим: «Не теряй из виду море». Теперь они переехали в новый дом Оук Бэнк[183], расположенный на утесах западного берега Англии, с окнами, выходящими на Бристольский канал и Атлантику. «Мы искали дом у моря и хотели, чтобы он располагался с севера на юг, – говорит Бэланс. – Здесь можно наблюдать восходы и закаты, смену времен года, поскольку солнце обходит вокруг полуострова». Построенный в 1850-х как школа для мальчиков, этот дом идеально подошел Coil. В нем есть работающие лифты и огромная каменная лестница, доходящая до второго этажа. В 1930-х там ненадолго останавливался Хайле Селассие[184].

Выпустив в 1999 году Musick To Play In The Dark, Coil продолжили неумолимый лунный дрейф. Переехав на побережье вдаль от лондонских тайн, вернувшись назад во времени, Coil творили карту новой реальности, далекой и чужой. Обложка альбома, сделанная Слизи, отображает исследуемые ими пейзажи. «Отчасти мы реагируем на новую среду, отчасти избавляемся от непосредственной истории и опускаемся глубже, – объясняет Слизи. – Пейзажи этих обложек в каком-то смысле отсылают к другим ландшафтам, например к Каспару Давиду Фридриху[185]. Но в то же время они созданы для передачи инопланетной, потусторонней атмосферы и ощущения бесконечного пространства».