Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку

Первыми знакомыми Дэвида Тибета в Лондоне стали два австралийца и тасманиец: Пол Херст, Кристин Гловер и Росс Кэннон. Все трое были большими поклонниками Whitehouse и владели арт-парикмахерской Produktion на рынке Кенсингтон-Хай-стрит. Там можно было купить пластинки Come Org, пока вас стригли под Throbbing Gristle, Chrome, Whitehouse и собственные релизы Produktion из лупов заедающих пластинок и скрипящей иглы звукоснимателя. «Это правда, там ставили Whitehouse, пока ты стригся, – подтверждает Уильям Беннетт. – Они были большими мастерами, хоть и довольно бескомпромиссными. Стричься можно было только так, как говорили они». Мэри Дауд, работавшая вместе с командой Produktion, описывает Херста и Гловер как «Кларка Гейбла и Кэрол Ломбард[41] индастриала». «Росс Кэннон был здоровенный мужик под два метра, очень обаятельный и всегда одетый с иголочки: в кожаных сапогах до колен и изысканном кожаном пальто в пол, – добавляет она. – Под руководством Росса я сняла несколько фильмов, получивших смешанные отзывы. Для своего времени они были, безусловно, новаторскими. В одной короткометражке меня облили желтой краской и облепили разноцветными личинками. Знали бы вы только, как тяжело было избавиться потом от них! В другом фильме меня похоронили на заднем дворе, даже надгробный камень водрузили. Мало кто может похвастаться, что у них уже были похороны!»

Впервые Херст связался с Тибетом через фэнзин, для которого Дэвид написал, что работает над журналом о фильмах Кеннета Энгера. «Росс был геем, но по иммиграционным причинам женился на модели Скарлет Харлот, дружившей с Боем Джорджем и снявшейся в клипе Culture Club „Church Of The Poison Mind“», – объясняет Тибет. «Скарлет была очень хрупкой и женственной, – вспоминает Дауд. – Своими невероятными прическами, развевающимися нарядами и изящным макияжем она могла останавливать движение на Кенсингтон-Хай-стрит. Она была абсолютно гетеросексуальна, но ее всегда окружали геи, а Росс всячески манифестировал свою гомосексуальность в эту эпоху накануне СПИДа. В 1982 году Скарлет вышла за Росса, чтобы помочь ему остаться в Великобритании. Хотя отношения Росса и Скарлет не были общепринятыми, их союз был самым что ни на есть страстным и преданным».

«Скарлет произвела на меня впечатление, сказав, что на ее банковском счету всегда лежат сто фунтов на тот случай, если она станет бездомной, – восхищается Тибет. – Я поверить не мог, что у кого-то может быть столько денег. Они оба были очень добры ко мне. Смешно сейчас ностальгировать по тем временам, но тогда что-то действительно витало в воздухе. Это был постпанк. Панк умирал, и, каким бы захватывающим он ни был, в основе своей это был рок-н-ролл. Produktion же открывали совершенно новую и необычную сцену. Я поселился с Россом и Скарлет в беспокойном сквоте в Хаммерсмите. До этого я жил у знакомого архитектора из Ньюкасла с богатыми родителями. У них была большая квартира в Белсайз-Парк, где я спал на полу. Мне нужно было какое-то свое место, однако с поисками жилья мне всегда не везло. В конечном счете я переселился в сквот в комнату женщины, которая покончила с собой самосожжением».

Бывшая квартирантка сделала это в дверном проеме между комнатами. Она была рожденной свыше христианкой и верила, что самосожжение в проходе символизирует переход из одного мира в другой, но разгорелся такой пожар, что ее тело провалилось через пол в квартиру этажом ниже. В комнате Тибета не было горячей воды и не смывался туалет, но он все равно любил сквоты: все его пожитки умещались в один полиэтиленовый пакет, и ему нравилось думать, что в любой момент он может переехать куда-нибудь еще. Его кровать стояла над дырой в полу. На кухне он обнаружил пугающие письма от сидевшего в тюрьме мужа сгоревшей и ее любовницы-лесбиянки. Среди прочих находок были двойные дилдо и антидепрессанты. Раздвижные двери на балкон потрескались и вздулась из-за огня. Перед тем как покончить с собой, квартирантка написала в прихожей красной помадой: «Мертвая женщина, мертвая, мертвая, мертвая». «Это меня сильно зацепило, – признается Тибет, – поэтому у Current 93 появилась песня „Maldoror is Ded Ded Ded“».

«В то время мне было интересно жить в подобном месте, – продолжает он. – У меня не было денег, а потому и выбора. Росс был большим любителем распятий и однажды украл с кладбища несколько маленьких каменных крестов, разбил их и поставил перевернутыми в гостиной, где я спал. Однажды он вернулся домой и хотел войти в эту комнату, но, по его словам, невидимая сила заградила ему путь, и он услышал женский голос: „Ты не войдешь сюда до тех пор, пока не вернешь кресты на кладбище“. Так он и поступил, и больше ему никто не мешал. Я ему верю. Я вообще всем верю». Тем не менее Тибет все больше чувствовал себя не в своей тарелке. Для него это был, несомненно, тяжелый период: отсутствие денег, постоянные попытки устроиться на работу, приступы депрессии. Несмотря на это, он взялся самостоятельно изучать тибетский язык. Все изменилось в 1982 году, когда судьба свела его с Пи-Орриджем.