Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик

«Петр Иванович Выжигин» тоже был по-разному воспринят англоязычными булгариноведами. Лидсу книга понравилась, хотя и небезоговорочно: «В целом, мы весьма и весьма удовлетворены романом, благодаря если не изображению манер (никогда не блестящему, а подчас и довольно плоскому), то по крайней мере разнообразию и интересу сюжета. Хотя характеризация и не является сильным местом автора, он удерживает наше внимание, особенно в тех главах, что относятся к военным и политическим событиям, вплетенным в повествование»[1127].

Сто тридцать с лишним лет спустя ни Васлеф, ни Алкайр, независимо друг от друга, не смогли найти в «Петре Ивановиче» почти ничего, что заслуживало бы похвалы. Алкайр аттестовал книгу – нравоописательный и исторический роман, согласно собственному определению Булгарина – как попытку «повторить успех плутовского “Ивана Выжигина”, одновременно удовлетворяя общественный запрос на исторические романы» (Алкайр, с. 79). Он также отмечал «булгаринскую беспечность по отношению к хронологии канвы событий. В обычном плутовском романе без претензий на историчность ‹…› подобная беспечность не приводит к особо серьезным последствиям. Но если книга заявляет о себе, что она – исторический роман, а при этом лишь изредка называет даты ‹…›, читатель может вконец запутаться» (Алкайр, с. 92).

Васлеф назвал книгу жанровым «гибридом, провальным в обоих своих компонентах, историческом и сентиментально-моралистическом. ‹…› Смесь эта оказалась громоздким конгломератом, недоброкачественным как с художественной, так и с исторической точки зрения. ‹…› Всевозможные случайные встречи и совпадения происходят практически непрерывно, с ущербом для правдоподобия. Если приключений самих по себе недостаточно, чтобы поразить воображение, совпадения уж точно нанесут окончательный удар читательскому интеллекту. Следует помнить, однако, что Булгарин сочинял для мелкой буржуазии, воспитанной на переводных приключенческих романах. Таким читателям не могли наскучить описания шикарных балов, царя, Наполеона и подвигов» (Васлеф, с. 129, 142, 137).

Алкайр подытожил: «Петр Иванович Выжигин» – «слабый (poor) роман, в лучшем случае. ‹…› Его исторические главы логически не совместимы с плутовскими. ‹…› Большинство персонажей обрисовано бледно, ‹…› в основном потому, что Булгарин не описывает их внешний вид, не приводит почти никаких психологических подробностей и не показывает характеры в их развитии. ‹…› Его излишняя дидактичность нарушает динамику сюжета. ‹…› [Вредит книге и] непрекращающийся расчет на преувеличенную сентиментальность» (Алкайр, с. 117–118). И все же «Петр Иванович Выжигин» вносит немаловажный вклад в развитие реализма в русской литературе благодаря картинам из жизни мелкого чиновника и сценам Бородинской битвы (Алкайр, с. 97).

Следующий роман Булгарина, «Мазепа» (1834), вызвал у булгариноведов еще меньший энтузиазм. Согласно Васлефу, «единственное достоинство книги – ее краткость» (Васлеф, с. 152). Несмотря на то что в предисловии Булгарин заверяет читателя, что не намерен следовать романтической традиции жизнеописаний украинского гетмана (чтобы не вступать в соперничество с Байроном и Пушкиным), целых семь основных персонажей булгаринского «Мазепы» «вовлечены в сложные любовные отношения, ни одно из которых не имеет под собой реальной основы. ‹…› Вдобавок к любовным хитросплетениям, напоминающим о комедиях XVIII века, роман полон мелодраматических и готических мотивов а-ля Карамзин, Анна Радклиф, Дюкре-Дюминиль и г-жа Жанлис: замковые башни, глухонемой слуга-татарин, переодевания, тайные встречи в саду, сигнальные огни и пыточные подземелья все тут как тут, чтобы читателем овладело чувство страха и неизвестности. У “Мазепы” немало общего с дешевыми английскими романами ужасов (Penny dreadful)[1128]. ‹…› “Мазепа” – самый неудачный роман Булгарина. В нем недостаточно исторического содержания и слишком много неправдоподобной интриги. Это мешанина из всего возможного» (Васлеф, с. 158–159, 161).

Со своей стороны, Алкайр находил в «Мазепе» небольшие улучшения с точки зрения писательского мастерства по сравнению с прежними произведениями Булгарина, а также отдавал должное тому, что роман «описывает столкновение старого, довольно простого (unsophisticated) общества, находящегося в состоянии распада, с более молодым и агрессивным обществом, находящимся в процессе первоначального становления» (Алкайр, с. 137). Но и Алкайр полагал, что «Мазепа» не удался, преимущественно потому, что Булгарин оказался не в состоянии «успешно, в правильной пропорции, соединить историю и вымысел. ‹…› Писатель обладал существенными историческими познаниями, но не смог в достаточной степени подчинить роль истории основной задаче – изложению сюжета. Он требовал от исторических романов назидания, а это гарантировало их провал» (Алкайр, с. 147–148).