Репутации Ф. М. Булгарина посвящен (полностью либо частично) ряд профессиональных работ[1194]
, в то время как специального исследования, посвященного репутации Н. А. Некрасова, нет; вопрос о ее необходимости только поставлен и частично решен в работе, посвященной другой проблеме[1195]. Безусловно, Булгарин осознается литературоведами и как историческая личность, достойная вдумчивого изучения, и как определенный культурный миф, причем научное осмысление его деятельности, современного ему и позднейшего восприятия служит его демифологизации. Существует и некий некрасовский миф в русской литературе, то есть устойчивый комплекс представлений о классике русской литературы, поэте, журналисте, литературном деятеле, исторической личности. Этот комплекс сформировали и разнородные документы эпохи, и художественные произведения, создающие его образ и биографию; и, наконец, литературоведческие труды различных академических школ, формирование которых начинается при жизни и деятельности литератора, и некие общие положения, закрепившиеся в литературоведении новейшего времени. Существует совокупность фактов и формулировок, убеждающая в исторически свершившемся становлении и признании классика классиком, а также исполнителем определенной социокультурной роли, причем хронологически не ограниченной рамками жизни и деятельности.Литературное творчество Булгарина и Некрасова рассматривается в сопоставлении и в аспекте преемственности (проза, критические выступления)[1196]
как единое явление в общем для обоих тематическом и жанрово-стилистическом контексте. И все же тема «Некрасов и Булгарин» на «некрасовском поле» парадоксально остается своего рода «заповедной». Идеологическое их противостояние в традиционных литературоведческих представлениях о взаимоотношениях двух названных литературных персонажей до сих пор воспринимается как определяющее.Таким образом, есть персонажи, есть определенные их действия и высказывания, есть вербализованная память обо всем этом, есть аксиологическая составляющая, есть, наконец, некие устоявшиеся представления. Есть миф о Некрасове и Булгарине как некое специфическое наследие литературной мысли и литературной памяти. Рассмотрим его.
Прежде всего, определимся с содержанием этого мифа. Максимально яркое и точное представление о нем дают два названия классических в некрасововедении статей: «Некрасов в борьбе с Полевым и Булгариным: три неизвестные рецензии Некрасова 1842–1845 гг.» и «Некрасов-критик в борьбе с реакционными и эпигонскими течениями в литературе 1840-х годов»[1197]
.Содержанием мифа является противостояние литературной оппозиции литературному официозу. Литература рассматривается при этом как часть социальной жизни и поле идеологической борьбы. Некрасов и Белинский, его старший друг и учитель, утверждают «натуральную школу», а затем и реализм, прогрессивное течение. Булгарин олицетворяет «рептильную журналистику», то есть пресмыкающуюся перед властями; он беспринципен и ведом личным коммерческим интересом; термин «натуральная школа» он ввел, желая унизить своих литературных оппонентов; этой же цели служат его критические отзывы, содержащие, в частности, оценку творчества Некрасова. Она отрицательная; помимо причин личного и коммерческого характера это вызвано было непониманием (обусловленным недостаточной историчностью мышления, архаизмом его литературных взглядов и вкусов). Все это, сформулированное в упомянутых статьях, повторяется в литературоведении в качестве общего места.
Временные рамки описываемого в мифе в основном ограничены годами общения Некрасова с В. Г. Белинским: с начала 1840-х до 1848-го. Ранняя граница может быть чуть сдвинута, поскольку до личного знакомства и сближения с Белинским, будучи сотрудником Ф. А. Кони, Некрасов уже был втянут в журнально-газетную полемику. Поздняя граница связана с кончиной Белинского, задававшего тон именно идеологического (во вторую очередь эстетического, в меньшей мере коммерческого) противостояния с Булгариным, а кроме того, ужесточением цензуры, вызванным обострившейся внешнеполитической обстановкой. Булгарин еще выступает в печати, но пора острой полемики с ним прошла, а литературное сосуществование за ее пределами игнорируется мифом.
Прямое отношение к вопросу имеют критико-публицистические выступления обоих, эпиграммы и стихи Некрасова, критические выступления Белинского и памфлетная «не-повесть» Панаева «Литературная тля» (1843), очень близкий и явно преемственный по отношению к ней неоконченный роман-памфлет Некрасова «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» (1843–1847), роман-памфлет «Счастье лучше богатырства», написанный Булгариным в соавторстве с Н. А. Полевым (1845–1847).
Можно выделить несколько этапов формирования и функционирования мифа.