Фабиан. История одного моралиста

Девушка все еще танцевала, хотя у нее, наверное, уже давно болели ноги. наконец, она сама сочла, что хватит, приземлилась в неловком реверансе, улыбнулсь еще глупее, чем прежде, и широко раскинула руки. толстый господин в смокинге поднялся с места.

— Хорошо, очень хорошо! завтра можете приходить выбивать ковры.

Публика зашумела, зааплодировала. девушка кланялась еще и еще.

Тут из-за кулис вышел какой-то человек, увел отчаянно сопротивлявшуюся танцовщицу с эстрады и приблизился к рампе.

— Браво, калигула! — крикнула дама за столиком в первом ряду.

Калигула, пухлый молодой еврей в роговых очках, обратился к господину, сидевшему рядом с ней.

— Это ваша жена? господин кивнул.

— Тогда скажите вашей жене, чтобы она заткнулась, — потребовал калигула.

Кругом раздались аплодисменты. господин за столиком в первом ряду покраснел. его жена чувствовала себя польщенной.

— Тихо, вы, паскуды! — крикнул калигула, поднимая руки. воцарилась тишина. — признайтесь, понравился вам танцевальный номер?

— Конечно, понравился! — закричали все.

— Следующий номер будет еще лучше. я пришлю сюда одного парня по имени пауль мюллер. он родом из толкевитца. это в саксонии. пауль мюллер говорит на саксонском диалекте и воображает себя поэтом. он прочтет вам балладу. приготовьтесь к самому страшному. пауль мюллер из толкевитца, судя по всему, сумасшедший. я не жалею денег, чтобы заполучить в свое кабаре лучшие силы. ибо не могу допустить, чтобы психи находились только в зрительном зале.

— Это уж слишком! — воскликнул один из посетителей. лицо его было изуродовано шрамами. он вскочил и в возмущении одернул пиджак.

— Сесть! — приказал калигула и скривил рот. — знаете, кто вы такой? вы идиот!

Экс-корпорант задохся от злости.

— Впрочем, — продолжал хозяин кабаре, — впрочем, слово «идиот» я употребил не в обидном смысле, а в качестве характеристики.

Публика смеялась и аплодировала. возмущенного господина со шрамами приятели усадили на стул и успокоили. калигула взял в руки колокольчик, позвонил на манер ночного сторожа, крикнул:

— Пауль мюллер, твой выход! — и скрылся. из-за кулис появился огромного роста оборванец с мертвенным лицом.

— Привет, мюллер! — заревели в зале.

— Ну и вымахал! — заметил кто-то.

Пауль мюллер поклонился, сохраняя вызывающе серьезную мину, пригладил волосы и руками закрыл глаза. как видно, сосредотачивался. потом вдруг оторвал руки от лица, вытянул их, растопырил пальцы, открыл глаза, произнес:

— «Последний путь пауля мюллера», — и сделал несколько шагов вперед.

— Смотри, не свались! — предостерегла его дама, та, которой калигула приказывал заткнуться.

Пауль мюллер из упрямства сделал еще шажок, окинул презрительным взглядом публику и снова начал:

— «Последний путь пауля мюллера».

В этот момент кто-то из публики швырнул на сцену кусочек сахара. пауль мюллер нагнулся, спрятал сахар в карман и загробным голосом продолжал:

Некий грозный граф фон шток
Запер дочку на замок.
Потому что ей сверх мер
Полюбился офицер.

На сцену опять бросили сахар. вероятно, в зале сидели завсегдатаи, хорошо знавшие привычки артиста. другие гости последовали их примеру, мало-помалу началась сахарная бомбардировка, мюллеру оставалось только нагибаться.

Как-то, прихватив манто, прокралась она в авто. мчит сквозь ночь. во тьму глядит. смерть на бампере сидит.

Дальнейшее исполнение баллады сопровождалось приседаниями. вдобавок, мюллер пытался открытым ртом ловить летящий в него сахар. лицо его становилось все более грозным. голос звучал все мрачнее. из его чтения следовало, что в ту страшную ночь не только графиня фон шток ехала в авто к своему офицеру, но и ее возлюбленный мчался в своей машине к замку, где надеялся увидеть графиню, которая уже спешила ему навстречу. так как оба влюбленных ехали по одной и той же дороге, так как дело, очевидно, происходило в одну и ту же дождливую ночь и так как стихотворение называлось «последний путь», то волей-неволей приходилось опасаться, что их машины в конце концов столкнутся. пауль мюллер рассеял последние сомнения.

— Заткни пасть, а то у тебя опилки из башки посыпятся! — крикнули из зала. но автомобильная катастрофа была уже неотвратима.

Офицер в своей машине,
Все на свете позабыв,
Ехал напрямик к графине.
Ночь. туман. ужасный взрыв.
И раздался в тот же миг
Слева крик и справа крик.

Публика вопила и хлопала в ладоши. все были по горло сыты паулем мюллером, а исход трагедии уже не вызывал любопытства.