Фабиан Риск

В воскресенье 11 июля Кристина Вингокер и ее муж вышли из коттеджа, который они снимали в Люсечиле, чтобы поехать домой, выйти на неделю на работу, а потом отправиться с детьми в поход по островной Греции. Рано утром в понедельник Кристина села в свой «Ниссан Микра» и поехала в офис, находящийся на улице Дроттнинггатан в Хельсингборге. Как обычно, она взяла с собой бутылку с биодобавкой, из которой пила каждое утро и каждый вечер. Вообще-то эти биодобавки были ей не по карману, но, как и обещала ее подруга, Кристина не болела ни одного раза с тех пор, как стала их пить, и сейчас шел уже пятый здоровый год.

Когда машина, потеряв управление, врезалась в один из бетонных столбов на закрытой парковке под вокзалом Кнутпунктен, других пострадавших не было.

Люди срывали плакаты с Торгни Сёльмедалем и спреем писали на них проклятия. Все больше народу требовало прекратить эту кампанию и заменить на что-то другое. Что на практике оказалось не таким простым делом в разгар летних отпусков, и лицо Торгни продолжало украшать Швецию в течение двух последующих недель.

Спасибо

Ми

За помощь и идеи. Без тебя и твоей уверенности в том, что все получится, ничего бы не получилось. Люблю тебя за это и за все остальное.

Касперу, Филиппе и Сандеру

За то, что выдержали все эти годы.

Петеру и Микаэлю

За то, что нашли время и осмелились выражать свое мнение. Это значило больше, чем вы думаете.

Юнасу, Юлии, Адаму и Саре

За вашу потрясающую энергию и профессионализм до мозга костей.

Кафе String и кафе Lilla Cafeet на Седере

За все те разы, когда вы позволяли мне сидеть в моем углу за давно остывшей чашкой чая.

Девятая могила

Пролог

14 июня 1998 г. – 8 ноября 1999 г.

Было до того темно, что он едва видел. К тому же автозак, пробирающийся по этим глухим местам, трясло так сильно, что буквы, которые он пытался вывести, было почти невозможно разобрать. Но ничего не поделаешь. Это его последний шанс – надо успеть записать все до того, как под ним растечется большая лужа крови. Рассказать о том, как влюбленность заставила его отказаться от всего и броситься в неизвестность. О том, как свои подстрелили его и взяли в плен, а теперь везут на верную смерть.

Ручка была у него с тех пор, как он покинул израильский военный лагерь у блокпоста в Хувваре и отправился в неподконтрольные части Западного берега. Бумагой ему служили несколько пустых страниц из дневника, найденного им в рюкзаке Тамира, где также лежал использованный конверт, который можно было вывернуть наизнанку. Дописав письмо, он сложил страницы окровавленными руками, положил в конверт и попытался его заклеить.

У него не было ни марки, ни адреса получателя. Одно только имя. И тем не менее, он без колебаний просунул письмо в узенькую щель и отпустил его. Если на то будет божья воля, письмо дойдет, подумал он, и на него навалилась усталость.

Не успел конверт коснуться земли, как его подхватил сильный ветер и унес высоко-высоко к черному беззвездному небу, откуда еще одна непогода только что обрушилась на Эбал и Гаризим – горы на окраине города Наблус. Промежутки между сверкающими молниями и глухими раскатами грома становились все короче. В воздухе пахло дождем; казалось, еще несколько секунд, и он прибьет конверт к земле и превратит сухую землю в сырую глину. Но дождь так и не пошел, и окровавленный конверт с написанным от руки письмом поднялся высоко над горами и перелетел границу с Иорданией.

Саладин Хазайме лежал на расстеленной подстилке и смотрел на небо, где робко начал заявлять о себе рассвет. Сильный ветер после ночной непогоды наконец стих – похоже, впереди был прекрасный день.

Солнце словно решило провести на небе генеральную уборку к его семидесятилетию. Но не это занимало мысли Саладина Хазайме. Хотя день рождения и был основной причиной его десятидневного паломничества, он был сосредоточен совсем на другом.

Сначала ему показалось, что на высоте в несколько тысяч метров летит самолет, но потом он решил, что, наверное, это птица с раненым крылом. А сейчас он вообще не знал, что падало с неба примерно в пятидесяти метрах от него, время от времени поблескивая в лучах солнца.

Саладин Хазайме встал. Его поразило, что боль в спине, которую он обычно испытывал по утрам, как рукой сняло. Он поспешно скатал свою подстилку и положил в рюкзак. Что-то должно произойти. Что-то очень значительное. И он почувствовал прилив энергии.

Это не что иное, как знак свыше. Явление Бога, в которого он верил столько, сколько себя помнил, и который теперь говорил, что он на правильном пути. Бога, чей сын в день своего семидесятилетия решил пройти по Его стопам весь путь до Иерусалима от Галилейского озера.

Вчера он посетил святую пещеру в Анджаре с целью провести ночь именно там, где ее провел Иисус вместе с апостолами и девой Марией. Но его обнаружили охранники, и ему пришлось спать под открытым небом. Но во всем явно есть смысл, подумал Саладин и легким шагом поспешил по бугристой земле к оливковому дереву, в ветвях которого застрял божий знак.