Фаблио. Старофранцузские новеллы

Была в округе нашей дама, —
По всей стране, скажу вам прямо,
Милей не сыщется поныне;
Не герцогиня, не графиня,
Но родом, право же, не хуже;
При молодом и знатном муже
Жила красавица богато.
Всегда полна у них палата
Веселых рыцарей бывала.
Гостей любил сеньор немало, —
К боям, турнирам равнодушный,
Но хлебосольный и радушный,
Он не скупился на дары
И часто задавал пиры,
Стяжав за то любовь и честь.

И вот пришла однажды весть:

В стране турнир большой объявлен.
У дамы в замке предоставлен
Трем путникам приют приятный.
Богаты два из них, и знатны,
И храбры, кажется, довольно,
А третий гость богат не больно.
Пopoй, случалось, был он рад.
Что на турнире взял наград
Две сотни ливров без помехи
(Он не робел, надев доспехи.
Перед противником своим).

Мила хозяйка всем троим.

Все трое к ней взывают страстно.
Но их мольба звучит напрасно —
Пред нею непреклонна дама.
Не отступается упрямо
Тот из гостей, что всех богаче, —
Своей не верит неудаче.
За дамой ходит но пятам.
— Ах, — молвит, — лучшая из дам.
Та, в ком и жизнь и смерть моя!
Велите, биться буду я,
Меча в бою не отирая.
Молю, от страсти умирая, —
Любви поверьте беззаветной,
Пускай, увы, и безответной.
Не льщусь надеждой быть вам другом,
Мне, бедному, не по заслугам
Такая честь, такое счастье,
Прошу лишь вашего участья!
Любви я вашей не достоин,
Но, может быть, как храбрый воин.
Готовый биться с целым светом.
Покорный вежества заветам.
Вам стану чуточку дороже.

Потом другие оба тоже

Излить спешили причитанья
И благородные признанья,
И, право, складно выходило,
Но дама здраво рассудила,
Что удалиться ей пора.

Все трое отбыли с утра, —

Ведь целый день еще скакать,
Да и ночлег себе искать
Перед турниром предстояло.
А дама что-то замышляла.
Она рубашку достает,
Оруженосцу подает,
Который верен ей и предан.
Велит немедля мчаться следом,
Догнать гостей, коль будет можно,
Но все без шума, осторожно.
— Ты старшему рубаху эту
Отдай! Любовному обету
Пускай послужит он на деле:
С одной рубахою на теле
Пикай пойдет на подвиг ратный.
Надев, конечно, шлем булатный.
Держа в руках свой щит и меч.
Решится он себя облечь
В одну рубаху, без брони,
Тогда домой коня гони,
Откажется — ищи второго
И тот же самый, слово в слово,
Мой строгий объяви наказ,
Как объявлял ты в первый раз.
Откажется — тогда черед
Того, кто нынче у ворот
С тобой о чем-то толковал.
И все, что первым двум сказал,
До слова повтори ему. —
Pу6axу положа в суму,
Посланец поспешил вдогон,
И, прискакав на место, он
Исполнил все, не давши маху.
Вот первый рыцарь взял рубаху,
Чтоб на турнире в ней явиться,
И уверял, что храбро биться
Во имя дамы он готов.
Но вскоре после этих слов.
Поникнув головой победной,
С лица испуганный и бледный,
Храбрец раздумался тревожно.
Честь побуждает непреложно
Опасный подвиг совершить,
Чтоб сердце дамы победить.
Любовь корит его обетом,
И столь торжественным при этом!
Ведь он красавице изменит,
Коли рубахи не наденет.
А Страх твердит ему одно —
Что, так иль этак, все равно
В любви потерпишь неудачу.
Исполнишь трудную задачу —
Погибнешь смертью неминучей.
Так не исполнить все же лучше:
Хоть без любви, да будешь жив.
Совсем беднягу закружив,
В нем чувства борются и думы.
Но Страх возобладал угрюмый, —
Рубаху рыцарь отдает.

Второго наступил черед —

Ему гонец тайком от всех
Вручил рубаху без помех.
Сперва второй был тоже рад,
Но вскоре дар вернул назад,
Все клятвы позабыв со страху.

Опять гонец свернул рубаху

И к третьему идет скорей.
Двух первых третий похрабрей —
Берет подарок без отдачи.
Почетной радуясь задаче.
Для дамы он на все готов,
А ею посланный покров
Брони желанней для него,
И он посланцу своего
Дарит коня — все, чем богат,
Торопит молодца назад —
Немедля даме передать:
Да соблаговолит принять
Все, что свершит он в честь прекрасной.

Вот снова день приходит ясный.

— Пора! Пора! — кричит глашатай.
С рубахи, радостно прижатой
К груди, не сводит рыцарь глаз,
Еe, быть может, в сотый раз
Целует с нежностью безмерной
И говорит, что беспримерно
Сражаться будет на турнире.
Что подвига такого в мире
Никто для дамы не свершит.
И радуется и горит,
Готов служить Любви и Чести.

Но Страх и Осторожность вместе

О тяготах твердили бранных,
Мечах булатных, копьях, ранах:
«Да, битва будет нелегка.
Удары в плечи, грудь, бока
Без счета для тебя готовы!
Ты ради удальства пустого
Не устоял пред страшным делом.
Загубишь душу вместе с телом
И с жизнью — вечное спасенье».

Тогда берет его сомненье.

Дрожит он с головы до ног.
Однако страхи превозмог
И Доблести уже внимает.
Любовь ему напоминает,
Что для него в рубахе той —
Залог всей радости земной.
В воображенье облик милый
Встает пред ним с живою силой.
И ясный взор, и смех приветный,
И поцелуя дар заветный
Так властно рыцаря манят!
Он даже ранам будет рад
Из-за награды столь желанной!
Не верит речи он обманной,
Что Страх нашептывал ему.
И стало видно по всему,
Что Мужество им овладело
И побуждает биться смело:
Рубаха — вот его доспехи
Для славной рыцарской потехи!
От копий и мечей храня,
Не принесет ему броня
Таких неслыханных заслуг!
Но если для турнира вдруг
Бесстрашно он броню отринет
И тяжкие удары примет,
Наказу строгому покорный,
Тогда стяжает он, бесспорно,
Своею храбростью упрямой
И честь в бою, и милость дамы
(Коль справедливо суд рассудит).

Так Мужество в нем силы будит,

На славное толкая дело.
Любовь зовет на подвиг смелый, —
Теперь бы он в отваге дерзкой
Кольчуги дорогой анжерской
Не предпочел рубахе. Лучший
Не выпадет вовеки случай
Прекрасной даме угодить.
Но слишком долго, может быть,
Он медлит? Вот шнурует бедра,
Вот щит и меч берет он бодро,
Надел шишак — и на коня!
Во весь опор его гоня,
Он чуть не оборвал стремян.
Ведь кто любовью осиян,
Тот не страшится грозной сечи.
Примчался к месту бранной встречи
Он иноходью, держит щит
И так противников разит,
Копье булатное подъемля,
Что их щиты летят па землю,
Кольчуги рвутся, шишаки
Трещат, а на самом в клочки
Уже разорвана рубаха
Вьют по нему мечами с маха,
А он не замечает боли.

Тут каждый на турнирном поле

Спешит испробовать дотошно.
Сколь тело у безумна мощно.
Раз он дерется так бесстрашно.
Но устоял он в рукопашной.
Вот новый натиск — снова, рьяный.
Он бьется. Сам — в рубахе рваной.
Да страшен меч его несытый.
Все ж от крови его пролитой
Алеет тонкая рубаха.
Не просит жалости рубака.
Но все щадят его, как видно.
И стало рыцарю обидно.
Что больше не с кем биться тут,
А раны — раны заживут!

Вез дела он бродил вокруг

И тех двоих увидел вдруг.
Что взять рубаху не посмели.
И храбрый рыцарь снова в деле,
И новых не боится ран.
Двойной отвагой обуян.

Меж тем уже прошла молва,

Что рыцарь был прикрыт едва
Простой рубахой вместо лат.
Что был он тридцать раз подряд
Жестоко раней, но не сдался,
Что целый день он состязался,
Неукротимый до конца.
Одаривают храбреца
Наградами и тут и там.
За ним все ходят по пятам.
Прощупать раны он дает.
Но первая из всех забот —
Пускай вконец изноет тело,
Лишь бы рубаха уцелела,
Она ему всего милей,
Клянется он Царем Царей.
Вокруг речам дивятся тем.

А давешний гонец меж тем

Про все разведал и уже
Докладывает госпоже.
Что, самый храбрый в целом свете.
Стяжал победу рыцарь третий,
Своею движимый любовью.
Но весь изранен он и кровью
Вот-вот. пожалуй, изойдет.
— Увы, коль так произойдет, —
Сказала дама, — я виновна:
В чем два другие многословно
Клялись, исполнил он на деле.
Да, те рубаху не надели,
Сыскался лишь один храбрец! —
Подробно объяснил гонец.
Где рыцарь раненый лежал.
Награду вскоре тот стяжал,
И, дамы одарен любовью,
Он начал обретать здоровье.
Хоть не вполне был исцелен,
Но забывал о ранах он,
Спеша навстречу милой гостье.

А два другие — те без злости

Рубаху вспомнить не могли.
В душе самих себя кляли —
Не потому, что безнадежно
Искать любви у дамы нежной,
Но потому, что их, выходит,
Другой в отваге превосходит.
И каждый будто обокраден.
А юноша от ран и ссадин
Избавился, пускай не вдруг.

Любил красавицы супруг

Пиры широкие давать.
Теперь задумал их опять, —
Без дела скучно стало что-то.
И вот пришла ему охота
Вновь пригласить к себе гостей,
Повеселиться без затей.
Уже не менее недели,
Как гости пили, гости ели;
Затем устроен был турнир,
А там опять за пиром пир.
Подарки сыпались без счета, —
Считать сеньору неохота,
Одна забота — веселись!
Любил он щедрость, как Парис
Любил прекрасную Елену, —
И праздник выдался отменный.
Который день пируют вволю!
Без меры каждому на долю
И яств, и всякого вина.
А служит за столом жена
С девицами своими вместе.

Дошли до раненого вести,

Что в замке на пиру честном
Хозяйка служит за столом.
Гонца он снаряжает — даме
Отдать рубаху со словами:
Мол, в знак любовного обета
Пусть рубище наденет это
И в нем выходит в зал парадный,
То будет рыцарю отрадно.
Гонец немедля поскакал,
Рубаху даме передал
С наказом вместе, слово в слово.
Красавица на все готова:
Рубаха порвана, грязна,
Но подвигом освящена.
Взамен рубахи ей не надо
И королевского наряда:
Что перед нею все каменья
И золотые украшенья!
Она рубаху выше ценит,
Без колебания наденет
И выйдет в пиршественный зал
Как милый друг ей наказал.

Лохмотья грязные целуя,

Надела их. И не сужу я,
Кто больше сделал для другого
Она иль он. А гости снова
И снова обсуждают случай:
Позор придется неминучий
Красавице за это с несть.
Ведь рыцарю чужому честь,
Конечно, дама воздала, —
Все знают, ратные дела
Ее супруга не прельщают.
Дивятся гости и решают —
Она рассудок потеряла.

Окончен пир. Идут из зала,

Всем отдохнуть в саду хотелось.
А госпожа переоделась
И со столов убрать велит.
Супруг, хоть крепко он сердит,
Но виду не покажет даже:
И речь ровна, и поступь та же
К какой давно привыкли все.

И вот теперь Жак де Безье

Всех рыцарей и всех девиц,
Всех дам и всех отроковиц,
Всех отроков, без исключенья
Всех просит вынести решенье:
Кто больший подвиг совершил, -
Тот, кто в бою отважен был
И не щадил для дамы жизни,
Та ль, что стыда и укоризны
Не побоялась друга ради,
В отрепье, как во всем параде.
Придя на пир? Судите право, -
Не то Амур накажет, право!