Фаблио. Старофранцузские новеллы

Предельно краткий рассказ этот, напоминающий притчу своей обнаженной назидательностью, почти лишенный каких-либо бытовых признаков, дающий лишь элементарное психологическое обоснование поступкам неблагодарного сына, обходящийся без исторического и национального колорита, совершенно преображается в переработке поэта XIII века Бернье, автора «Разрезанной попоны». Повествование обрастает у него бытовыми, психологическими и социально-историческими подробностями, сюжетный костяк облекается в живую плоть. Прежде всего, события получают географическую прикрепленность: дело происходит во Франции, названы города — Абевиль, где прежде жил старик, и Париж, куда он переселился со своим семейством: указан источник его былого богатства — успешная торговля. Но самое главное — углублена реальная мотивировка основной коллизии. В исконном рассказе лишь упоминается женитьба сына, повлекшая за собой переселение старика в холодные сени, — в фаблио эта тема развернута: купец сам женит юношу чтобы отвлечь его от тоски по недавно умершей матери: он сватает ему рыцарскую дочку, желая приобрести сильных родичей, найти у них защиту от всегда возможных преследований, — из-за подобных преследований он уже однажды вынужден был покинуть родной Абевиль. А родственники невесты, высокородные феодалы, впавшие в долги из-за беспутной жизни, желают обеспечить за своей семьей богатство купцы и требуют, чтобы он передал все состояние сыну. Возможность таких смешанных, основанных на обоюдном расчете браков — особенность феодальной Франции XII — XIII веков, связанная с сосредоточением больших богатств в руках купечества. Вернье изображает и повседневно-психологическую сторону такого брака: кичась своим высоким происхождением, рыцарская дочка ненавидит и презирает свекра, главная гонительница старика — она, а не ее Муж: не выдержав упреков отца, тот сам признается, что действует не но своей воле. В латинском рассказе он изображен как воплощение сыновней неблагодарности, жестокости и скупости. Вернье подмечает v него проблески добрых чувств даже тогда, когда он гонит отца из дому. Психологическое усложнение образа придает сюжету не только большую художественную достоверность, но и большую драматическую напряженность. Так, в латинском рассказе сын старика сам отрезает отцу половину сукна — в фаблио разрезает попону внучек, и сын старика даже гневается на мальчика, сочтя подобную скаредность уже чрезмерной. Действие достигает, таким образом, очень острой кульминации, — тем резче и неожиданней ее разрешение. Назидательность остается и в трактовке Вернье, но рассказ приобретает куда больше жизни, чем его исходная версия. Однако Вернье этим не удовлетворяется: он поворачивает сюжет еще и другой, совершенно новой стороною. К уроку сыновьям он присоединяет и урок отцам: в заключительных словах рассказчик обращается с предостережением к своим слушателям, чтобы те при жизни не передавали имущества детям и не ставили себя в зависимость от них, ибо

Не знают дети сожаленья.
Опасно им судьбу вверять.

Этот добавочный житейским вывод из старого назидательною сюжета служит еще одним признаком идейно-художественного своеобразия фаблио «Разрезанная попона», крепко связанным с жизнью французского средневекового города и его литературой, отмеченной чувством реальности и практическим смыслом. Фаблио Бернье — наглядный пример творческого усвоении заимствованных сюжетов авторами подобных рассказов.

Молодыми, зоркими и внимательными глазами смотрят слагатели фаблио на открывающийся перед ними мир. Эти городские рассказчики изображают не только городскую жизнь, но и жизнь рыцарского замка, и жизнь деревни. Однако город — их родная среда, она им лучше всего известна, она им больше всего по душе. Особенно это сказывается в повестушке «Кошель ума». В фаблио обычно не встречаешь описаний местности, в которых непосредственно чувствовалось бы эмоциональное отношение рассказчика к изображаемому. Пейзажа как автономной части повествования здесь еще нет. Тем знаменательней единственное, пожалуй, в своем роде исключение из этого общего правила. В фаблио «Кошель ума», рассказывая о том, как купец, раздосадованный упреками жены, ушел в сердцах из дому и стал бродить по городским улицам, повествователь вдруг обрывает повествование, чтобы изобразить город, где происходит действие:

Не знаю, право, с чем сравнить
Десизу-город, — так красиво.
Так величаво, горделиво
Он с острова глядит окрест.
Не видывал я краше мест.
Чем этот город на Луаре.

Дав таким образом волю своим собственным чувствам, автор опять обращается к рассказу. Но несколько строчек, посвященных городу Десизе, воспринимаются как законченная, пронизанная лирическим чувством маленькая картинка. Подобного изображения не получает в фаблио ни один замок, ни один сельский вид.