Фаблио. Старофранцузские новеллы

Кто говорить красно мастак
И острому словцу не враг.
Тот и приврет иной раз славно.

В местечке Санс — давно ль, недавно —

Один жонглер несчастный жил,
В отрепьях жалких он ходил.
Не знаю, как жонглер тот звался.
А в кости лихо он сражался,
Бродил, продувшись, невеселый.
Без куртки он и без виолы
И, если ветер дул сердито,
Дрожал, рубахой лишь прикрытый.
Разгуливал жонглер притом
Частенько вовсе босиком,
А коли случай выпадал,
Что в башмаках он щеголял,
То дырами они зияли,
И в дыры пальцы вылезали.
Да были и штаны под стать:
Прорех и тут — не сосчитать!
Жонглеру, как другим бездомным,
Кабак приютом был укромным;
Жонглер не на турнирах дрался,
Он в пьяных драках подвизался.
Ну, что ж еще? Скажу, что он
Усердно посещал притон:
Красоток лапал, пил, играл,
Последний грош там оставлял.
Сидит, бывало, за игрою
В обнимку с девкою шальною,
В зеленой шапке набекрень —
И бражничает целый день.
Бродяга знать не знал труда.
Был праздник для него всегда.
Так жизнь беспутная катилась.
Послушайте же, что случилось.

Уже немало нагрешив

И срок положенный прожив.
Жонглер кончины ожидал.
А черт его подстерегал:
Наш искуситель, враг людской
Явился за его душой;
Уж целый месяц он из ада —
Добыть одну хоть душу надо!
Душа жонглера отлетает,
И с лету черт ее хватает:
С ним ангел не заводит спор, —
Грешил всю жизнь свою жонглер.
Вот, душу вскинувши на шею,
Черт в ад помчался вместе с нею.
Его собратья не зевали
И всяких душ понасбирали:
Несут мошенников, воров,
Вояк, и пьяниц, и попов,
Монахов, и отцов святых,
И рыцарей, и всех иных,
Что смертные грехи творили
И в лапы к черту угодили.
Вот устремились черти в ад
И перед Сатаной стоят.
Лишь только он их увидал:
— Добро пожаловать! — сказал. —
Вы не бездельничали, право.
Гостей же примем мы на славу! —
И души брошены в котел.
Хозяин к слугам подошел:
— Я вижу, черти, что сейчас
Здесь налицо не все из вас?
— Мы все здесь, кроме одного,
Дрянного, жалкого, — того,
Кто души не умел ловить
И смертный люд в соблазн вводить.

Тут подоспел и черт. который

Нес на плечах своих жонглера.
С ним черт не торопился в ад,
Вмиг оглядев его наряд, —
А был жонглер почти что голый, —
Черт сбросил груз свой нетяжелый,
И душу сатана спросил:
— Послушай, кем ты в жизни был —
Предателем? Убийцей? Вором?
— Нет! На земле я был жонглером,
И я принес сюда с собой
Все то, что в жизни знал земной:
От стужи плоть моя страдала.
Слов грубых слышал я немало...
Здесь нынче дом свой обретя.
Хотите, петь вам буду я?
— Петь будешь? Нет! На что нам пенье?
Дадим другое порученье:
Раз ты одеждой небогат,
Явился чуть не голым в ад,
Займись-ка топкой под котлом!
— Ну что ж! Клянусь святым Петром.
И мне погреться не зазорно! —
И, разведя огонь проворно,
Жонглер за печью стал смотреть.
Кидать дрова да спину греть.

Чертей собравши как-то раз,

Им Сатана дает приказ,
Чтобы немедля вылетали,
Умерших души добывали.
Потом он слово обратил
К тому, кто печь в аду топил:
— Я души всех людей моих
Тебе вручаю; должен их
Беречь ты, как зеницу ока.
С тобой разделаюсь жестоко —
Повесить за язык клянусь,
Коли души я не дочтусь!
— Вы можете спокойны быть,
Я буду зорко их хранить,
Все рвенье приложу к тому, —
Сказал жонглер в ответ ему.
— Тебе вверяю всех как есть.
Но знай — порукой в этом честь! —
Что за пропажу хоть одной
Живьем ты будешь съеден мной!
А коль старанье обнаружишь
И приказанья не нарушишь,
Тебя к столу я допущу,
Монахом жирным угощу
С приправой из ростовщика
Или гуляки-паренька.

Жонглер один в аду остался —

Огонь поддерживать он взялся.
Вдруг видит не кого иного,
Как самого Петра святого:
Святой, что стражем рая был,
В ад неожиданно вступил.
В уcax и с бородой, нарядный,
Он выглядел весьма парадно.
Без свиты он явился в гости,
С собою столик взяв и кости.
К жонглеру Петр подсел — и вдруг
Он предложил ему: — Мой друг!
Не хочешь ли со мной сыграть,
На счастье кости покидать?
Скажу тебе без дальних слов:
Коль обыграешь, я готов
Платить наличною монетой.
Ее немало в сумке этой,
Смотри — набита золотыми!
— Но у меня, клянусь святыми, —
Сказал жонглер, — нет ничего,
Рубаха — только и всего...
Нет, и не мыслю об игре я.
Гроша, ей-богу, не имею! —
А Петр тогда ему в ответ:
— Ставь души, коли денег нет!
— На это, сударь, не дерзаю:
Ведь я за души отвечаю,
И пропади хотя одна,
Меня проглотит Сатана!
— А как ему про то узнать,
Пропали бы хоть двадцать пять?
Да ты на денежки взгляни:
Твоими могут быть они...
Что за чеканка! Что за звон!
Я ставлю двадцать су на кон,
А ты ставь души, — Петр сказал.
Увидев деньги, воспылал
Жонглер к ним жадностью такой,
Что кости правою рукой
Он сгреб и молвил: — Ну давайте.
Игру на счастье начинайте!
Я ставлю душу из котла.
— Уж больно ставка-то мала,
Чтоб шла игра повеселей,
Ставь тройку душ любых мастей!
— Согласен я и так играть. —
А Петр жонглеру: — Что ж, кидать?
— Нет, черт возьми, повремените.
Сперва деньгу на стол мечите! —
Не возражает Петр — на кон
Выкладывает деньги он.
И вот сидят два игрока
У дьявольского огонька.
— Бросай-ка ты сперва, жонглер.
Ведь в этом деле ты востер! —
Жонглер не спорит: — Ладно, бросим!
— Гляди-ка, выпало мне восемь.
Коль будут кости хороши,
Я выиграю три души. —
Бросают: два, один и три.
— Я взял, — сказал святой, — смотри!
— Куда ни шло, душ пять иль шесть
Для ставки я могу наскресть. —
Метр восклицает: — Я пошел! —
И бросил кости он на стол.
Двенадцать вышло. — Проиграл
Ты девять душ, — святой сказал.
— Но дальше я играть хочу.
Коль примешь ставку, я мечу!
— Приму, — ответствовал святой.
— Те девять, что уже за мной.
Идут в счет дюжины пускай! —
И Петр воскликнул: — Что ж. бросай!
— Бросайте вы! — жонглер ему.
Петр отвечал: — Быть по сему.
Я вижу шесть... Да. мне везет!
Три и осьмнадцать — вот мой счет!
— Клянусь, что с этакой игрой
Столкнуться мне пришлось впервой.
Признайтесь честно мне: у вас
Не больше ли костей сейчас?
Обыгрываете нехудо...
Но я играть крупнее буду!
— Мoй друг, Всевышним поклянусь —
Условья все блюсти берусь:
Все будет так, как пожелаешь.
Ты с одного иль с двух считаешь?
— Я? С одного. Но я прибавлю:
К тем двадцати я двадцать ставлю. —
Воскликнув: — Помоги мне, Боже! —
Петр кости выбросил — и что же?
Семнадцать выпало очков:
Уж сорок душ он взять готов.
Жонглер ему: — тут спору нет,
Но я мечу за вами вслед. —
И снова кости он бросает.
— Ого! — апостол восклицает, —
Вы проигрались в пух и прах:
Пятерки здесь на трех костях.
Не плакать мне о платеже:
За вами сорок три уже!
— Ей-богу, вот те крест святой,
Не видывал игры такой!
Порукой все святые Рима, —
Ей-ей, уму непостижимо,
Чтоб так выигрывать могли
Без плутовства! — С ума сошли!
— А вы, почтенный, так зазнались,
Что и в аду не удержались
И стали, по привычке, знать,
Играя, кости подменять? —
Услышав эти обвиненья,
Петр, вне себя от возмущенья,
Вскричал: — Как нагло врете вы!
Плуты уж вечно таковы:
Проигрывая, плут завзятый
Кричит, что кости виноваты.
Подлец, кто, подменяя кости,
Еще других винит со злости!
Знай — негодяй ты и осел,
Коли меня бесчестным счел.
Свой гнев сдержать мне трудно даже
Вот-вот тебя по морде смажу!.. —
Жонглер вскипел от этих слов:
— Видали, старец-то каков!
Решил сгубить меня, мошенник?
Смотри, останешься без денег!
Да что тут рассуждать с тобой! —
И, от обиды сам не свой,
Он сумку с золотом хватает.
Но и апостол не зевает —
Противника он так сдавил.
Что тот добычу уронил.
Тогда, во гневе рьян и скор,
На старца бросился жонглер:
За бороду седую — хвать!
И ну таскать его, трепать...
Но и апостол не дал маху.
Он на жонглере рвет рубаху:
Открытою по чресла вплоть
Жонглер свою увидел плоть.
Друг дружку долго колотили,
Пинали, дергали, тузили...
И вот жонглеру стало ясно,
Что драться со святым напрасно,
Что с ним но силе и по росту
Жонглеру не равняться просто,
Что, если схватку продолжать им,
Простится он и вовсе с платьем,
И так чуть держится оно.
— На мировую! Решено —
Зачем упорствовать нам зря?
Играть давайте как друзья,
А дальше что — там будет видно.
— Но я же оскорблен бесстыдно —
Ведь вы меня оклеветали,
Мошенником меня назвали!
— Готов признать, я был неправ,
Виною мой горячий нрав;
Вы больший вред мне причинили —
Всю одежонку загубили,
Рубаха порвана моя!
Мы квиты, так считаю я. —
Согласен Петр. Играть решили
И поцелуем мир скрепили.
Сел вновь апостол со словами:
— Так, значит, сорок три за вами!
— Я знаю, но наверняка
Была игра моя мелка.
Что, если ставки мы утроим
И покрупней игру откроем?
Посмотрим, как она пойдет!
— Но знать хочу я наперед:
А не заспорите ли вдруг
Со мною вы, как прежде, друг?
— О нет, да будет вам известно,
Я долг платить намерен честно.
Вам рыцарей, попов и дам,
Монахов, и воров отдам,
И благородных, и вилланов,
Каноников и капелланов!
— Ты рассуждаешь, друг, толково.
Что ж, я готов сразиться снова. —
И кости вновь жонглер кидает:
Пять, три, четыре выпадает.
— Двенадцать, — закричал он, — вот!
— Я вижу, вам теперь везет...
Коль не поможет Иисус,
На этот раз я не спасусь! —
Опять бросают, и опять —
Двенадцать: два и дважды пять.
— О боже! Принесет сраженье
Из нас кому-то пораженье! —
Воскликнул Петр. — Так иль иначе,
Пришел черед моей удаче!
Башкой клянусь, — вскричал жонглер. —
Придется плохо вам, сеньор! —
Но выбросил святой легко
По шесть два раза и очко:
— Как ловко я сейчас сыграл!
Вас на очко я обогнал.
— Опять припер меня к стене.
Ну как за ним угнаться мне!
Преследует меня беда.
Не знал я счастья никогда.
Ни на земле, ни в преисподней, —
Не повезло мне и сегодня...

Меж тем средь мучимых огнем

Уже разнесся слух о том.
Что в выигрыше Петр остался.
И отовсюду крик поднялся:
— О сударь, видит Вседержитель,
Вы — наш оплот, наш избавитель! —
Петр отвечал: — Я вам несу
Благую весть: я всех спасу!
Чтоб вас от адских мук избавить.
Пришлось на кон мне все поставить;
Когда б не вышли кости мне.
Гореть бы вечно вам в огне.
Чуть мрак рассеется ночной,
Последуете в рай ла мной. —
Жонглер стоит, ошеломлен:
— Еще сыграем! — просит он. —
Я отыграю все обратно
Иль потеряю безвозвратно
Все души, сколько их ни есть!

О чем теперь мне речь повесть?

Апостолу везло на диво,
И сторож ада нерадивый
Продул все души до одной.
И к раю длинной чередой
Они поплыли за святым.

Стыдом и злобою томим,

Жонглер сидит... И вскоре в ад
Со свитою пришел назад
Владыка мрачный этих мест.
Все зорко оглядев окрест,
В печь заглянул он и в котел,
Но ни души там не нашел.
И он жонглера подзывает:
— Где души? — грозно вопрошает. —
Скажи, куда ты их девал!
— О, смилуйтесь, — тот отвечал, —
Могучий ада властелин!
Тут старец приходил один,
И денег было тьма при нем;
Я думал, коль играть начнем.
Ко мне богатство перейдет,
Ан вышло все наоборот:
Подкинул он — обманщик, плут! —
Фальшивые мне кости тут,
И я из-за его костей
Всех ваших проиграл людей. —
Жонглера за такую речь
Чуть Сатана не бросил в печь:
— Доставил, сукин сын, жонглер,
Ты мне убытки и разор.
Будь проклят, кто тебя принес,
Поплатится за это, пес! —
И черта, что принес жонглера,
Схватила дьявольская свора:
Беднягу жали, мяли, били
И так нещадно поносили.
Что вынудили слово дать
Уж больше в ад не доставлять
Беспутных и шальных голов,
Бродяг-жонглеров, игроков.
Да! Черту здорово досталось!
Ему лишь обещать осталось,
Что в ад не вступит с этих пор
Вовеки ни один жонглер.
Разгневанный, кричит властитель:
— Покинь, жонглер, мою обитель!
Тебя гоню — и поделом:
Остался я с пустым котлом...
Убраться прочь тебе велю,
Слуг этаких не потерплю!
Жонглеров в ад пускать не буду,
Их племя изгоню отсюда.
Отныне в рай для них дорога:
Веселие угодно Богу, —
Пускай им Бог дает приют!

Так Сатана свершил свои суд.

Жонглер покинул ад кромешный
И к раю зашагал поспешно.
Его увидел пред собой
Апостол Петр, ключарь святой,
И райские открыл ворота.
Теперь жонглерам нет заботы
Им более не страшен ад!
За это пусть благодарят
Того, о ком я рассказал,
Кто души в кости проиграл.