Фабрика №22

Я слегка постучал в дверь. На пороге появился Карл.

– Ты чего так поздно? – удивился он, потирая глаза. – Случилось чего?

– Я ухожу Карл, – шепнул я. – Совсем ухожу.

Карл внимательно на меня посмотрел и вышел на улицу.

– С Сальмой разговаривал? – спросил он.

Я кивнул. Карл подошёл ко мне и крепко обнял.

– Я буду писать тебе, – сказал он. – Как прежде. Буду рассказывать, как поживает Лиззи. Забирай письма хорошо? И не забывай писать ответ.

– Карл… Не надо больше писать, братишка.

Карл отстранился и нахмурился.

– Ты? Бривзи… Ты куда собрался? А?

– Есть хороший шанс поквитаться с Эльсом за все. И закончить войну. Утром мы с Филом уходим…

Карл тяжело вздохнул.

– Я должен идти с тобой, Брайан, – сказал он. – Я твой напарник.

– Исключено, – ответил я. – Я этого не допущу. Тем более, что тебя гибриды за километры учуют. И у тебя семья, малыш.

– А у тебя, что? – возмутился Карл. – Ты ведь только нашёл их. Поговорил бы, может…Может все ещё наладится, а? Ты ведь столько сил потерял! Не отдохнул толком! Пришёл раненый!

Я улыбнулся и похлопал ему по плечу.

– На мне теперь все как на собаке заживает, Карл. Береги своих, малыш. И вот ещё…

Я достал записку и передал ему.

– Отдай это утром Лиззи. Пусть прочтет.

– Сам отдашь, – серьезно сказал Карл. – Придешь и отдашь.

– Возьми, – тяжело сказал я. – Пожалуйста.

Карл взял записку.

– Неужели… Оно того стоит? – спросил он.

– Ты этого стоишь. И вся твоя семья. И Лиззи. И Сальма. И весь лагерь… Вы этого стоите. Пусть даже шансов не много… Но надо хотя бы попробовать. Лучшего момента уже не будет.

Карл помрачнел. Глаза его покраснели.

– Иди, Бривзи, – сказал он. – Иди. Я не хочу с тобой прощаться. Ты вернешься, и мы будем есть пирог. Твой любимый, вишневый. Иди. Я всё равно буду тебя ждать. Не надо мне больше ничего говорить.

Я стоял на пороге и не знал, что ответить. Мы пожали руки. Карл тут же зашел в дом и закрыл дверь.

Я набрал воздуху в грудь и пошёл в сторону леса. Там меня уже ждал Фил. Он стоял у машины и разгружал снаряжение.

– Ну что Призрак, как там Сальма? – спросил Фил протягивая мне винтовку.

Выдохнув, я снял маску и бросил её на землю.

– Понятно, – сказал Фил надевая бронежилет. – Я догадывался, что она тебя раскусила. Сальма мудрая женщина. Когда она начинает говорить, я впадаю в транс и качаюсь как кобра перед заклинателем змей.

Я плюнул себе под ноги и взял из машины свою разгрузку.

– Ещё не поздно остаться, Брайан, – вдруг сказал Фил.

– Ага, – буркнул я.

Мы надели военное снаряжение и собрали рюкзаки. После чего попрыгали на месте и убедились, что ничего не гремит, не звенит и не издаёт лишних звуков.

Фил всё еще выжидающе смотрел на меня.

– Идём уже, – твердо сказал я и направился в лес.

Мы прошли несколько метров по сухой листве, все больше углубляясь в зеленку.

– Значит, ты решил стать героем? – насмешливо спросил меня Фил.

– Да, а ты хотел забрать всю славу себе? – спросил я в ответ, остановившись на развилке у большого клена.

Фил хмыкнул и показал пальцем сторону обхода.

– Не пойму я тебя, Брайан, – сказал Фил. – То ты любящий отец и крепкий семьянин. То герой-одиночка. Качаешься из стороны в сторону и во всём сомневаешься. Или ты поверил в то, что Сальма любит этого слизняка Мэтта?

– Тоже решил мне душу вытрясти по дороге? Или взываешь к исповеди? – бранился я.

– Нет, просто понять тебя пытаюсь, – допытывался Фил. – Ты придумал себе счастье, с женой, ребенком, собакой и теплой жизнью. Шёл по этому пути, а когда обрел его, вдруг свернул на короткую дорогу к деревянному ящику.

Я молча кряхтел и тяжело поднимался по высокому косогору, цепляясь за ветки и кусты.

– Или может слава вскружила тебе голову? – посмеивался Фил идя следом. – Тщеславие победило праздность? Так бывает, когда жизнь страдальца полностью выхолащивает последние мозги.

– Отвали, – ругнулся я. – Долго будешь мои нервы на свой кулак наматывать? К чему ты клонишь?

Я развернулся и посмотрел на него. Фил остановился и холодно на меня посмотрел.

– Ты же любишь её, – сказал он. – А Лиззи? Хочешь оставить это сияющее чудо с этим недоразумением Мэттом? Или дело в гордости и принципе? И ты никогда не простишь Сальме предательства?

Я стукнул прикладом винтовки об землю, повернулся и поднялся на косогор. Перед нами был густой лес с множеством скрытых троп для прохода. Фил пихнул меня плечом и пошёл вперед, показывая мне дорогу.

Некоторое время мы шли молча. Только иногда останавливались и прислушивались к лесным звукам.

В конце концов, я не выдержал:

– Знаешь, что я понял, пока жил один? Что никакого счастья нет. А тот, кто вечно занят его поисками, обречен быть несчастливым. Он всегда будет сравнивать себя с другими и постоянно будет искать тепла для собственной задницы. Этот процесс невозможно остановить. Дерево гниет, металл ржавеет, человек стареет… Этот мир убивает! А мы в нем счастье ищем…

– Заканчивай, философ, – иронично произнес Фил.

– Ты прав, я люблю их. И мне с ними очень хорошо. А выпнуть Мэтта, все равно что в туалет сходить. Один пинок под зад, и он побежит так, что дерьмо по дороге будет сыпаться.