Фабрика №22

– Почему ты все ещё так смотришь на меня? – мягко шептала она. – Почему, почему не веришь ни единому моему слову? Почему снова меняешь любовь на боль и истязания? Как долго я тебя ждала … Как долго любила … Ради чего? Ради безрассудного подвига? Скажи мне Брайан, что важнее для сердца женщины, любовь или поступок? Да какое мне дело, до всего этого мрачного, злобного, сумасшедшего мира, в котором всегда шла и будет идти война, если мой муж бросает меня ради своего мнимого, надуманного предназначения? Перед кем ты отрабатываешь свой долг? Кому ты обещаешь мир, если в тебе живет война? Кто из нас истинно любил человека, а не своё внутреннее, непокорное эго, что извечно толкает его на безумие? Я не стала для тебя всем, Брайан. Не наполнила тебя своим внутренним миром, который ты так красиво воспевал. Ты говорил мне о заботе, но искал драку. Шептал о любви, но хотел войны. Страдал от одиночества и тут же бросаешь, как только нашёл. Ты рвёшься спасать мир ради человечества, что забудет тебя, как только ты умрешь. И только я буду снова оплакивать тебя. Только я буду носить траур. Все остальные будут счастливы. Так в чем лицемерие? Где оно предательство? Здесь, перед твоим носом или там? Среди тех, кто даже не знает, как ты выглядишь.

Подул прохладный ветер. Я не находил слов. На крыльцо села ворона. Она несколько раз громко каркнула, а после блеснула своими черными глазами и улетела. Я вспомнил как когда-то сидел таким же холодным вечером перед домом Сальмы и смотрел на её темное окно. Быть может, все было хорошо, пока оно снова не зажглось? Вороны, гранатовый сок, батон… Я слегка улыбнулся.

– Героем нужно быть для своей семьи, Брайан, – продолжила она. – Для тех, кому ты важен. Брось меня ещё раз и забудь сюда дорогу. Я больше не буду ждать жалкого труса, что променял своё счастье, на чужое. В будущем, Мэтт каждый день будет выгуливать нашу собаку, забирать ребёнка из школы, помогать готовить ужин и станет моим героем, героем нашей семьи, потому что он способен выполнить отцовский долг. А ты, иди, воюй дальше. Спасай своё человечество. Твой героизм в лучшем случае станет общественным праздником, днём памяти в честь которого готовят вкусный ужин и запускают в небо воздушных змей. Мы с радостью вкусно поедим и насладимся этим. А где будешь ты, герой – Брайан? В рамочке с чёрной полосой? Что ж, надеюсь это сделает тебя счастливым. Мир никогда не забудет тебя. Впиши своё имя в мировую историю. Но вычеркни себя из моей личной жизни. Я постараюсь всё забыть. Ты все дальше и дальше от меня. Все летишь, летишь и вот-вот обожжешь свои гордые крылья. Реши уже где твоя мечта, Брайан. На небе или на земле. В твоих фантазиях или в этой реальности. Здесь, под твоими ногами тебя будут любить. А там, нет ничего, кроме холода и темноты. Ты ищешь освобождение, но найдешь плен. Если в тебе ещё есть сила воли, останься вместе со мной. Если уйдёшь – сгоришь. Сделай свой выбор. Выставь Мэтта и займи свое место. Мы с Лиззи будем ждать тебя на втором этаже.

Сальма вытерла слезы, встала и пошла к дому. Некоторое время я сидел на лавочке и слушал завывания ветра. Потом тоже встал и пошел следом.

Поднявшись на второй этаж, я аккуратно открыл дверь и зашел в детскую. Там на кровати спала Лиззи. На полу лежал плюшевый мишка. Сальма сидела рядом с ней и смотрела на меня с ожиданием и надеждой.

Я присел у края кровати, поднял мишку и прошептал:

«Спи мой ангелочек, спи.

И не тронут нас враги.

Папа будет защищать.

Пока дочка будет спать.

Спит и мишка, плюшка твой.

Мягкий, теплый, озорной.

Снится мишке вкусный мед.

Что он утром принесет.

Папа тоже ляжет спать,

Будем завтра мы играть.

Соберем свои игрушки,

Погремушки, колотушки!

Снова счастье и веселье,

Разыграет весь наш дом!

Но сначала нужно время,

Отдохнуть и на погром!

Как же я люблю тебя…

Милая, родная.

Спи дитя, душа моя.

Ты частица рая.

Спи моё солнышко, спи моя сладость.

Ты мамина девочка, папина радость.

Никто не обидит тебя никогда.

Ведь папа с тобою рядом всегда»

Я легонько поцеловал Лиззи и посмотрел на Сальму.

Она улыбалась… Я записал последнюю улыбку в свою коллекцию.

– Восемьсот шестьдесят четыре, – шепнул я.

– Что? – не поняла она.

– Прощай, – сказал я, надел маску и вышел из дома.

Сальма выскочила следом и распахнула входную дверь.

– Обещай мне, что вернешься! – крикнула она.

Я посмотрел на Сальму.

– Обещаю…Что буду любить тебя всегда.

Часть седьмая. Король умер! Да здравствует король!