Фабрика героев

— Какое есть, — развела она руками, а затем добавила, выходя из комнаты: — Всё? Готов к путешествию в Агнестаун?

— Ага, — кивнул я, двинувшись за ней и чувствуя аромат пота, который пропитал мой камуфляж, измазанный пятнами засохшей крови. — Планы не поменялись? Старшие герои идут с нами?

— Только Красавчик, — ответила Арахна, быстро двигаясь по пыльному коридору, в который проникал солнечный свет. — Остальные герои будут готовыться к переброски в другую локацыю. Туда, где орден не сможет достать нас хотя бы пару месяцев.

— А сколько вы пробыли на этой фабрике? — уточнил я, топая рядом с Арахной и искоса поглядывая на выражение её серьезного лица.

— Почты четыре месяца, — ответила та, поправив свою неизменную бейсболку, которая снова появилась на её голове.

Я мигом соотнес её слова с количеством крестом на кладбище и прикинул, что смертность среди героев в эти дни составила минимум четыре человека в месяц, а это — один попаданец в неделю. Ну, вроде бы ничего необычного в этом нет. Действительно, зря я возле кладбища начал подозревать старших героев в замалчивании каких-то опасностей. Тут, недалеко от фабрики, реально можно терять по одному человеку в неделю и хоронить их потом на кладбище, где сейчас лежит Бестия.

Как только я вспомнил о погибшей девушке, то меня опять прошила стрела боли, а прагматичный мозг добавил несколько вопросов:что же героиня имела в виду, когда мы в последний раз разговаривали с ней? Почему, она сказала, что ей будет жаль, если я погибну? И из-за чего её так поразило мое родимое пятно? Что в нем особенного?

Похоже, что мне теперь никогда не узнать ответы на эти вопросы. А ведь все могло обернуться иначе, если бы Пушкин действовал более тактически грамотно. Он, по моему мнению, во время боя совершил несколько ошибок. Я не берусь утверждать, что он виноват в смерти Бестии, но как лидер на поле боя — Пушкин далеко неидеален.

Поэтому я спросил у героини, когда мы спускались по лестнице на первый этаж:

— Арахна, а сколько времени тут Пушкин?

— Я не знаю, — пожала та плечами. — Но он здесь дольше меня, а я — почты год.

— А до попадания сюда он кем был?

— Зверь нычего мне не рассказывал о себе, — последовал сухой ответ.

— А ты чем занималась? — решил спросить я, глядя на её привлекательный профиль.

— Я была энтомологом. Догадываешься, на каких насекомых спецыализировалась? — грустно произнесла она, невесело усмехнувшись.

Я так же невесело ухмыльнулся в ответ, а затем стал молча рассуждать над прошлым нынешнего главы клана. Пушкин вполне мог оказаться обычным задротом, который возмужал именно в этом мире и здесь же почерпнул всю военную премудрость. Следовательно — нет смысла винить его в недостаточных тактических навыках. А вот в чем его надо винить, так это в дурном характере, ведь стоило мне подойти к столу и прикрыть рукой непроизвольный зевок, как он желчно выдал, сидя на стуле:

— Хочешь, помогу проснуться? Я ведь герой и должен помогать людям. Тебя пощечину дать ногой или кулаком?

— Ты чего такой злой с утра? Красавчик не дал? — пробурчал я, оскалив зубы и глядя на его посеревшее от усталости, испещренное шрамами лицо.

После моих слов на его физиономии знакомо вспыхнули голубые глаза. Кажись, он решил отправить меня полетать. Я мигом напрягся, ожидая, что мои ноги сейчас оторвутся от пола, но тут передо мной встала рассерженная Арахна, которая буквально излучала волны гнева. Наверное, от её взгляда можно было прикурить сигарету, а то и дом поджечь. Я даже отшатнулся от неё, настолько девушка была зла.

Она тем временем яростно исторгла, демонстрируя хелицеры:

— Заткнулысь оба! Ведете себя, как малолетние дебилы! Ночной бой должен был сплотить вас, а вы…

— Это он начал, — по-детски промычал я из-за её спины, тыча пальцем в Пушкина.

А тот набычился и прорычал, исподлобья глядя на старшую героиню:

— Не порти наши отношения из-за этого куска дерьма. Нам ещё кланом управлять, а он вряд ли и месяц проживет.

— Ты сыльно ошибаешься на его счет, — уверенно выдала Арахна, растянув губы в неживой улыбке.

— Ага, — поддакнул я, картинно распрямив плечи и выпятив грудь.

В помещение возникла напряженная тишина. Я понял, что переборщил, но и Пушкин был не прав. И не знаю, чем закончилось бы дело, но тут позади меня раздались звуки шагов. Мы всё втроем тотчас перевели своё внимание на тех, кто их издавал. Это оказалась троица героев: Красавчик, Гриша и Кристина. Они шли от лестницы в нашу сторону в полном боевом облачении. Я увидел камуфляжные костюмы, рюкзаки и берцы, а также топоры, рации, оружие и бронежилеты. Правда, броники были лишь на блондинке и гомике, а вот толстяка защищала только мощная прослойка жира. Зато у него, как и у Красавчика, оказался «калаш», а вот у героини был лишь «узи».