Фабрика героев

На этом наша беседа закончилась. Мы попрощались, и я покинул курильню в приподнятом настроении. Перешёл дорогу и оказался в заведении «У Ружо». По-моему, посетителей тут прибавилось. Я еле протолкался к Красавчику, который до сих пор сидел за столом.

Когда я оказался напротив него, то он поднял голову и мрачно посмотрел на меня. Я заметил, что у него возле уголка рта наливается синяк, и не смог сдержать похабную остроту:

— Ого, это кто-то членом промахнулся?

— Ха-ха, — выдавил он из себя, недовольно дёрнув головой. — Просто какой-то урод назвал меня бабой.

— А ты что сделал в ответ?

— А я расцарапал ему лицо, — самодовольно сказал гомик и продемонстрировал мне накрашенные ногти, под которыми запеклась кровь и остались крохотные полоски кожи.

— Герой, — иронично заметил я, оглядев пустые тарелки и приконченную бутылку.

— А ты чего так долго? — поинтересовался Красавчик, сонно зевнув.

— Да я просто встретил гнома, который дал мне задание, — объяснил я ему и пересказал старшему герою, в чём оно заключалось, после чего немного изумлённо добавил: — Вот только я не понял, почему он так легко согласился дать мне задание?

— А чего тут удивительного? — протянул гомик, грустно посмотрев на пустую рюмку. — Всем известно то, что мы довольно серьёзные ребята, которые держат своё слово, поэтому люди охотно дают сложные задания даже неизвестным и начинающим героям.

— Ясно, — проронил я. — А люди знают, что мы из другого мира?

— Нет, почти никто не ведает об этом, за исключением единиц. Правда, один такой урод есть где-то в высших эшелонах ордена Чистоты, — зло пробурчал Красавчик и крепко сжал в руке стопку. — И ты, Остряк, лучше помалкивай о своём происхождении. Целее будешь.

— Спасибо за совет, — поблагодарил я его, вспомнив погибшую героиню. — Красавчик, а Бестия какой силой владела?

— Пот. Её пот в нужном количестве мог свести с ума любое разумное существо, — проговорил старший герой, всё ниже склоняясь к столу, словно собирался положить на него голову и начать храпеть.

— Ясно, — задумчиво проговорил я, встав со стула. — Наверное, пора на боковую.

— Угу, — согласился тот.

Он принял вертикальное положение, покачнулся, а потом двинулись к лестнице, лавируя между веселящимися людьми. Я потопал за ним, тщательно смотря под ноги, где валялись пустые бутылки и иногда — вдупель пьяные люди.

Люди здесь гуляли так, словно жили последний день и, наверное, правильно делали. В этом сумасшедшем мире каждый день может быть последним. Видимо, отчасти, поэтому тот же Красавчик, который сейчас принялся с трудом переставлять ноги по скрипучим деревянным ступеням лестницы, пытался выжать максимум из своего появления в этом поселении. Завтра его уже здесь не будет. И где он тогда так же весело проведёт время? Вот то-то и оно. Мне бы стоило поучиться у него. Правда, надо не так сильно надираться, а то он сейчас весьма опасно стал балансировать на последней ступени и едва не рухнул на меня, но удержался и поплёлся по второму этажу, где горела одинокая лампочка в старомодном розовом абажуре. Дальше старший герой остановился возле пластиковой двери с прибитой к ней железной цифрой четыре и отворил её. Нас едва не сдуло тяжёлым ароматом свежего перегара, который вытеснил из небольшой комнаты все остальные запахи.

Я выглянул из-за плеча Красавчика и увидел две двухъярусные кровати, на одной из которых лежал Гриша, а на другой — Кристина. Они оба не удосужились снять грязные шмотки, и синхронно храпели. Парень делал это довольно громко, выводя затейливые рулады, а девушка, будто подпевала ему, тоненько сопя носом.

Красавчик не обратил никакого внимания ни на запах, ни на храп, а деловито снял берцы, броник, вытащил из-за пояса топор, поставил автомат в угол и попытался забраться на второй ярус той кровати, на которой лежал Гриша, но у него не получилось покорить высоко забравшееся ложе. Он как-то не очень удачно расположил руки, из-за чего рухнул на вытертый до дыр палас. Герой шмякнулся как мешок с тряпьем и не издал ни звука. Он лишь приподнял голову, посмотрел на меня мутным взглядом и прохрипел:

— И так сойдёт.

После чего свернулся калачиком, подложил ладони под щеку и закрыл глаза. Я раздумчиво посмотрел на него и почесал горбинку на носу, которая появилась после того, как он и Айзерман били меня. В груди стал нарастать гнев. Похоже, что я никогда не прощу его, но вот убить не смогу. Даже сейчас, когда он беззащитен, я не решусь на это. Да и как вывернется та клятва, что я дал на алтаре клана? Как посмотрят на это убийство боги, которых мы призвали в свидетели? Нет, лучше не рисковать, да и неохота мне убивать его. Может быть, когда-нибудь я и передумаю, но только после того, как освобожусь от клятвы. Они в этом мире реальном работают, раз их даже волколаки держат.