Фабрика кроликов

– Эми, я понимаю ваше искреннее желание угодить боссу, однако меня беспокоит ваше нежелание перейти черту.

– О какой черте вы говорите? – Эми сделала маленький глоток вина, оставив на ободке бокала ярко-красный полукруг.

– Я, конечно, не силен в тонкостях корпоративных связей, тем не менее мне известно, что менеджерам вроде вас приходится… хм… замалчивать некоторые факты, дабы компания не теряла престиж. Возможно, такое поведение оправданно, если речь идет о бизнесе, но мы-то имеем дело с убийствами.

– Следить за имиджем компании – моя основная обязанность, – напряглась Эми. – И я никакие факты не замалчиваю. Я просто выборочно их подаю. Вы же не думаете, будто Айк Роуз велел мне лгать полицейским, которые расследуют убийства?

– Эми, Айк Роуз только что пытался выдать адвоката с широчайшими полномочиями за своего секретаря. По-моему, это самая настоящая ложь.

– Это не ложь, а обыкновенная глупость, – нахмурилась Эми. – Причем глупость не Роуза, а Ричарда. Я ему говорила, что номер не пройдет. В смысле, я говорила, что копы не такие уж дураки.

– Буду расценивать ваши слова как комплимент. Но позвольте продолжить мысль: вас не напрягает тот факт, что ваши люди нам лгут; вы напрягаетесь лишь в тех случаях, когда они лгут неумело. Можете называть это выборочной подачей фактов, однако имейте в виду: некоторые судьи предпочитают термин «препятствование осуществлению правосудия». Причем препятствование это является преступлением независимо от того, намеренное оно или ненамеренное.

– Я между молотом и наковальней, – произнесла Эми.

– Хотите об этом поговорить?

– А вы будете за психотерапевта?

– Нет, я буду за копа из убойного отдела, который готов помочь вам контролировать наносимый компании ущерб, если вы согласитесь на сотрудничество.

– До «Ламаар энтерпрайзис» я успела поработать всего в двух компаниях. Сразу после колледжа устроилась в «Джейджер энд Дэннис», нью-йоркскую пиар-компанию. Потом пять лет работала в Хьюстоне, в «Шелл». В нефтяном бизнесе вообще все засекречено, ведь нефтяные магнаты почти сплошь связаны с политикой. А потом меня взяли в «Ламаар». Я надеялась, мне больше не придется юлить. Но вышло совсем наоборот. Для Айка Роуза главное, чтобы все было шито-крыто.

– Даже когда гибнут люди?

– Особенно когда гибнут люди. Можете вы на минуту перестать вести мысленный протокол?

– Не могу, я же коп. Слышали когда-нибудь фразу «Все ваши слова могут быть и будут использованы против вас»?

Эми допила вино почти залпом и махнула Рэнди, чтобы он повторил. Я тоже осушил стакан.

– Ладно, расскажу, – произнесла Эми. – Примерно полгода назад четверо студентов решили проверить на выносливость Кошек на Орбите.

– Как это?

– Ну, подростки так веселятся: катаются на одном и том же аттракционе и считают, сколько за день можно нарезать кругов.

– Наверно, все дело в длиннющих очередях, – предположил я. – Стоишь в очереди целый час, добираешься до вожделенного аттракциона, минуты три-четыре ловишь кайф – и на этом все. В смысле все сначала – очередь, билет, посадка…

– Не совсем. Обычно ребят, которые решили провести тест на выносливость на том или ином аттракционе, пропускают без очереди. Видите ли, речь идет о том, чтобы побить уже установленный рекорд. Для Кошек на Орбите рекорд – сорок три рейса за день.

Мы с Терри катались на этом аттракционе. Залезаешь в обтекаемый хромированный болид и несешься по рельсам в пещеру. Там темень хоть глаз выколи, только время от времени прибор выпускает световую очередь. Катишь то вверх, то вниз и наслаждаешься пиротехническими спецэффектами.

– Так вот, – продолжала Эми, – автомобильчики в этом аттракционе похожи на четырехместные сани для бобслея. Две пары пассажиров друг напротив друга, а между ними барьер. Подростки каждый раз садились на разные места, а на двенадцатой поездке их посетила блестящая мысль – они решили поменяться местами прямо во время движения. Перелезали через барьер, представляете?

– Я думал, автомобильчики устроены таким образом, чтобы пассажиры не могли хулиганить.

– Знаете, «Титаник» тоже был устроен в расчете на долгое плавание. Парки развлечений, такие как Диснейуорлд, Юниверсал, Сикс флэгз и «Фэмилиленд», из кожи вон лезут, чтобы защитить посетителей. Однако защитить их от их же собственного идиотизма мы не в силах. По понятным причинам мы не продаем в парке спиртные напитки, однако эти ребята успели набраться заранее, причем основательно. Им море было по колено. И вот на крутом вираже, на скорости сорок пять миль в час, Джастин Эриксон, девятнадцатилетний второкурсник Южнокалифорнийского университета, выпал из автомобиля при попытке пересесть. Он пролетел шестьдесят футов. Смерть наступила мгновенно, от удара о землю.

– Когда, говорите, это случилось?

– С полгода назад.

– Что-то я ни о чем подобном в газетах не читал. Даже не слышал ничего, а ведь мы, копы, слышим куда больше простых граждан.

– Для того я и работаю в Отделе корпоративных связей, чтобы в газетах не появлялись заголовки типа «Смертоносная орбита „Ламаар“: студент на полной скорости выпал из болида».