Фабрика кроликов

Джоанн опустилась на холодный мраморный пол. На ней ничего не было, кроме белой кружевной ночной сорочки. Губы у Джоанн посинели от холода. Задрожав, она обхватила колени и стала раскачиваться взад и вперед и всхлипывать. Я обнял Джоанн, и она зашептала мне на ухо: «Я тебя не брошу, я тебя не брошу». Ее прервал мерзкий писк – это Эми включила сигнализацию против взломщиков и вызвала полицию. Я умолял Джоанн уйти, прежде чем явятся копы, Джоанн отказывалась.

Мерзкий писк все усиливался и наконец стал частью реальности. Принадлежал он моему будильнику. Я изо всех сил старался не просыпаться. Хотелось еще хоть минутку побыть с Джоанн. Мне хотелось не выпускать ее из объятий и без конца говорить, как я люблю ее, однако сознание постепенно взяло верх и сон улетучился. Я пялился в потолок, стараясь представить Джоанн так же живо, как видел ее во сне. Моих усилий хватило лишь на двухмерное изображение. Ощущение было, словно я потерял Джоанн во второй раз.

Я встал, помочился, открыл заднюю дверь для Андре и главную – для «Лос-Анджелес таймс». Затем взобрался на велотренажер и стал читать, крутя педали. Чуть ли не всю первую полосу занимала фотография Ронни Лукаса с подписью: «Самый обаятельный синоптик Америки жестоко убит в церковном дворе». На других страницах также обнаружились фотографии Ронни и целых восемь статей о его смерти, как всегда в таких случаях, не обошедшихся без упоминаний о Сэле Минео, Ребекке Шеффер и других голливудских звездах, убитых во цвете лет.

Статьи освещали тему лишь в общих чертах. Ни об убийстве Элкинса, ни о «Ламаар энтерпрайзис» как о главной цели маньяка не упоминалось. Обыватель мог узнать только о бесплатной столовой, о бейсбольной бите да о бомже, в то время как девять десятых текста пришлось на перепевы достижений Ронни Лукаса на поприще кино и телевидения. Статья об убийстве появилась даже в «Теленеделе». Давно известно: новости о смерти продаются куда лучше, чем новости о жизни.

По дороге в участок я не выключал радио. Все станции без исключения развивали три темы: погода, пробки и убийство Ронни Лукаса. К моменту парковки я успел прослушать пять репортажей, один свежее другого; подробности, повторявшиеся с точностью до интонации, преисполнили меня ощущением собственной значимости – ведь я специально прибыл на работу, чтобы раскрыть это чудовищное преступление.

Терри уже сидел за столом и пил черный кофе из кружки с надписью «Я люблю Нью-Йорк», покрытой толстым слоем налета, в котором разместилась не одна колония смертельно опасных бактерий – за шесть лет работы Терри ни разу кружку не вымыл. Правда, время от времени он протирает края бумажным полотенцем и приговаривает: «Не волнуйся, Майк, – наш кофе здорово отдает лизолом, а взаимодействие лизола с горячей жидкостью для бактерий губительно».

– Привет, – сказал я. – Судя по новостям, ты пока не раскрыл дело Лукаса. Впрочем, репортажи выходят только каждые три минуты; может, тебя осенило, пока я шел от стоянки.

– Тебе повезло, – отозвался Терри. – У тебя все шансы прославиться, потому что убийца до сих пор на свободе. Точнее, убийцы. Джессика точно установила, что их двое. Элкинса убил некто пяти футов восьми дюймов ростом, а Лукаса – некто шести футов четырех дюймов. Даешь каждой жертве своего подозреваемого!

– Как провел время с Брайаном?

– Брайан оказался голубым. Мы с ним до утра кувыркались. А как у тебя с Эми?

– Эми оказалась розовой, поэтому покувыркаться не удалось.

Тут у Терри зазвонил телефон.

– Биггз слушает, – выпалил Терри, сделал страшные глаза и прошипел: – Бери трубку, это Фэлко.

Ф.К. Фэлко – шериф округа Ольстер. По нашей просьбе он ездил в округ Нью-Йорк побеседовать с Игом. Я схватил другую трубку.

– Доброе утро, Фэлко. Теперь и Ломакс на проводе. Как у вас дела?

– У меня-то хорошо, – отвечал Фэлко. – А вот у моей девушки только что начались схватки. Так что я еду домой и звоню из машины по сотовому, что очень невыгодно. Но если информация вам нужна как можно скорее… Так вот, я пытался заманить мистера И. к нам в участок, однако он наотрез отказался. Правда, разрешил приехать к нему домой. Он живет в Вудстоке.

– Это где рок-концерт проходил? – уточнил Терри.

– Чушь. Концерт был в пятидесяти милях от Вудстока. Сам же Вудсток – ничем не примечательный городишко на севере штата, а мистер И. – его уважаемый гражданин и всенародно любимый член муниципального совета.

– Клинтон тоже был всенародно любимым президентом, – заметил Терри. – Всенародная любовь еще не показатель невиновности. Как Иг справился с пятью вопросами?

Полицейского, уполномоченного провести допрос за главного детектива, последний обычно снабжает пятью вопросами, которые необходимо задать подозреваемому. Вопросы касаются алиби и мотивов, однако они не бьют сразу в лоб. Как правило, первые три вопроса имеют цель усыпить бдительность подозреваемого, а уж последние два выводят его на чистую воду. Если повезет. Следователю, разумеется.