Фабрика мертвецов

Дверь конюшни снова хлопнула, послышался топот сапог и шорох женского платья и супруга Ингварова братца— как ее, Анна Владимировна? — мечтательно протянула:

— Они… великолепны! Столько стиля!

«У дамы есть вкус» — невольно подумал прячущийся Митя.

— Ах, как бы я хотела проехаться на таком по Альвийской набережной в Ницце… или хотя бы где-нибудь в Ливадии…

— Вся аристократия была бы от вас без ума, Анна! — галантно откликнулся мужчина — Митя узнал голос младшего Шабельского. — Скажите Свенельд Карловичу, чтоб купил. Не откажет же он!

— Конечно же, откажет! Сухо, скучно и рационально, с цифрами доходов и расходов, объяснит, что на дамские капризы денег нет, а лучше купить еще вот такой полезный агрегат, дабы возить на нем урожай прямо к причалам Азовского моря без посредства… посредников, наверное? — явно передразнила мужа госпожа Штольц. — Верите ли, Петр, я и сюда прибыла, как настоящая крестьянка: рядом с мужем на облучке телеги, даром что та телега — паро! Счастье еще, что в кузов не запихнули, там Ингвар ехал.

— В кузове? Вот в этом? Как груздь? — поручик захохотал.

Под раскаты его смеха Митя поерзал, устраиваясь поудобнее и стараясь не задеть торчащие рычаги. Ну вот он сразу и узнал, что хотел: паро-телега принадлежит Свенельду и Ингвару. Ne serait-ce pas charmant?

Напротив круглого окошка под стрехой мелькнула чья-то тень. Основательная такая тень, не птичья. Митя заинтересованно уставился туда.

— Вас это веселит, Петр? — истерично вскричала женщина.

— Ну что вы, Анна… наоборот, печалит. — поручик еще разок хрюкнул, видать, от большой печали. — Но право же, имение-то — ваше! Кто он такой, этот немец, чтоб диктовать вам условия?

— Мой муж! — отрезала Анна. — И вы не имеете права говорить о нем в подобном тоне!

— Ради Предков, простите! Просто… женщина такой исключительной красоты должна иметь все самое лучшее. — с придыханием сказал поручик. — Не понимаю, почему Свенельд Карлович не заботится о вас?

— Он заботится! Если бы не его попечение, имение пришлось бы продать за долги покойного мужа, и куда бы я подалась? В гувернантки? Вряд ли я была бы интересна вам, Петр, в латанном платье! А сейчас имение приносит доход.

— Приносит, чего дальше-то экономить? — ничуть не смущенный отповедью, проворчал поручик. — Тратить пора!

Невидимый для парочки Митя усмехнулся: насчет «латанного платья» младший Шабельский возражать не стал, даже из приличия.

— Мы с вами, дорогая Анна, в равном положении! Вы же знаете, как я… скажем так, неудачно родился? Если бы не гибель отцовской тетушки, имение не было бы заложено, я бы служил в Петербурге, да и… эх, что говорить! До сих пор не понимаю, как старая ведьма могла себе такое позволить — взять, и попасть под шальную пулю! Это так… эгоистично с ее стороны. Ее долг был думать о благосостоянии семьи, а она…

Брови у подслушивающего Мити полезли вверх — странная какая-то история.

— Конечно, я знаю, что былые богатства Шабельских неминуемо восстановятся, но сколько еще этого ждать — три года? Пять лет?

С чего бы такая уверенность? Наследства ждут, не иначе.

— А молодость проходит! В лишениях! — с горечью продолжал поручик. — Вы думаете, я не желал бы в Ниццу, а еще пуще — в столичную паро-кавалерию? Автоматон-то мне покупался, для выездки. Так сказать, остатки былой роскоши. По давним временам многое могли себе позволить. Дед-покойник при дворе живал, да и батюшке с матушкой еще перепасть успело. А я? Эх! Обретаюсь тут, в полку, в глухой провинции! Так хоть вы не позволяйте себя запереть здесь. Когда ваш нынешний супруг в управляющих у бывшего состоял, деньги как-то находил, коли приказывали, а теперь сам вам приказы отдает?

— Драгоценности, которые покойный первый муж заложил, выкупать так и не стали, дескать, для хозяйства не надобны, есть дела и поважнее. А пойманную на потраве крестьянскую скотину без выкупа отпустил[16], говорит, что с них взять при их бедности. У вас, Петр, хоть автоматон остался.

— А давайте я вас прокачу, Анна? — вдруг залихватски вскричал поручик. Загудело, будто паро-кота с размаху хлопнули по железному боку.

Митя невольно поморщился: лошадей своих так обхлопывайте, поручик, а паровые автоматоны ласку любят.

— Но… Это невозможно! — растерялась дама.

— Почему нет? Я же говорю: мой это паро-кот, и ездить на нем я отлично умею.

— Я в вас и не сомневаюсь. Но как же я поеду одна, без мужа — такая компрометация!

— Какая компрометация, помилуйте! Мы соседи… смею надеяться, друзья… Мы же с вами друзья, Аннннна? — пророкотал поручик.

— Друзья… — смущенно пискнула дама.

— Мы просто два человека, чьи мечты и желания, увы, никому не интересны. — в голосе поручика добавилось трагизма. — Прокатимся — что в том такого? Ваш супруг еще из курительной не выйдет, как мы вернемся. Соглашайтесь! — судя по бульканью воды и лязгу, дожидаться согласия своей спутницы поручик не стал и принялся раскочегаривать котел паро-кота.

— У меня даже амазонки нет… — все еще лепетала Анна.