Фабрика мертвецов

— Благодарю… Я… отлучусь… ненадолго… простите… — перхая кашлем, выдавил Митя — впервые в жизни он ненавидел светские условности! И чуть не бегом кинулся по дорожке к дому, слыша как Алексей цедит ему вслед:

— Это манера такая теперь в Петербурге, барышень слюной обрызгивать?

— Алексей, как вам не стыдно! — горячо вмешалась Ада. — Ему же плохо!

— Демонстрировать свои недомогания обществу — вот что плохо. — удовлетворенно возразил Алексей.

Ничего… Он все щеголю припомнит… Потом…

Митя сомкнул руки на шее в замок — сама голова держаться ровно отказывалась, все время клонясь к плечу. Сдается, мертвяк из рощи что-то ему все же повредил… а судя по ощущениям — все! И челюсть сломал, и кадык раздавил, и позвонки расплющил! Ковыляя как древний старик, Митя вскарабкался на подъездное крыльцо, ввалился в переднюю дома. Вокруг было пусто, из челяди — никого, не иначе на кухне барский обед доедают. Поскуливая от боли, Митя навалился на подзеркальный столик ростового зеркала, сплюнул заливающую рот слюну в вазу с цветами, и выдернув булавку с навершием-серпом, рванул шейный платок.

В полумраке собственное отражение казалось темным силуэтом — пришлось придвинуться к стеклу близко-близко. Митя с трудом приподнял голову — на миг в глазах потемнело, так что пришлось вцепиться в раму, чтоб не упасть, и он наконец увидел. Темную, почти черную набухшую полосу поперек шеи и кровавые ссадины там, где впивались когти мертвяка.

— Вернулось…

На попытку заговорить горло откликнулась новой волной боли. Митя согнулся, тяжело, с всхлипом, дыша.

Теперь отец уж не скажет, что нападения не было! Пошатываясь, Митя побрел к курительной, куда обычно после обеда перебираются мужчины — благо, комнату он приметил во время краткого тура по усадьбе. Тканный шерстяной ковер на полу глушил шаги. Голоса он услышал еще на подходе. Из распахнутой двери потянуло сладковатым трубочным дымком и голос Шабельского сказал:

— Однако же сынок ваш видел мертвяка в роще. Вроде бы тот даже на него напал. Вот и выходит, что убийство тех двоих не умышленное, а вовсе случайное! Попались нежити: что ж тут поделаешь, горе, конечно же, однако все под Богом ходим.

— Случайное убийство, дорогой мой Родион Игнатьевич — это когда скокарь с блатыкайной на хазе хабар не поделят, вот он и даст ей с пересердья «хомкой» по башке, а она брык — да и с копыт. — проговорил отец тоном ученого-энтомолога, читающего лекцию в столичном университете.

— Простите? — послышался удивленный голос Штольца.

— Скокарь — грабитель, блатыкайна — скупщица краденного, вот когда они цену за награбленное не поделят, убийственные казусы и впрямь… случаются. — пояснил отец. — Я бы тоже предпочел, чтоб никакого убийства не было. Ограничился бы суровой выволочкой уездным полицейским, а сам занялся имением. Но, увы! Мертвяка, с которым встретился мой сын, просто не был… — отец осекся. Помолчал мгновение и продолжил. — Пережитое нами на станции нападение, возможно, слишком сильно повлияло на юное воображение… и встретив в роще какую-то мелкую нечисть, Митька принял ее за умруна. Иначе куда бы мертвяк делся? Мертвяки, в отличии от домовых или леших, к бесследным исчезновениям на глазах публики не приспособлены. И не стремятся — будь там и впрямь умрун, он кинулся бы на нас. Да и что у вас тут, мертвецы толпами бродят? Они б уже полуезда выели — тогда местные власти под суд отдавать надо!

Кто-то в кабинете нервно вздохнул — не иначе, господин уездный исправник.

— Упаси Бог, Аркадий Валерьянович, у нас тихо! — уже знакомо откликнулся Шабельский.

— У страха-то глаза велики. — с легким смешком подтвердил Лаппо-Данилевский. — Петербургскому жителю даже лесного нечистика встретить — изрядное потрясение, вот юноше с испугу и померещилось.

— Да еще этот доклад жертвы о состоянии железной дороги… — после недолгого молчания пробормотал отец.

— Что за доклад? — немедленно и шумно заинтересовался Шабельский.

На слова о Митиной трусости отец возражать не стал. Митя стиснул кулаки так, что ногти, отросшие с последнего ухода в салоне Генриха Делькроа, впились в ладони. Он не сомневался, сынок Лаппо-Данилевского скоро узнает, как столичный гость принял простого нечистика за беспокойного мертвеца. И немедленно воспользуется этим для Митиного уничтожения! А ведь он только начал сам уничтожать местного щеголя! Отец всегда… все беды от него! Не заботясь, слышат его шаги или нет, Митя ринулся прочь. Дубовые ступеньки скрипели под ногами — будто вскрикивали. Он пронесся вверх по лестнице, ворвался в отведенную им с отцом комнату и тяжело привалился к двери. Что же ему делать?