Фабрика поломанных игрушек

Щербаков тронул машину и подъехал в поле видимости указанного дома, остановился на проспекте, чтобы разглядеть злополучную парадную.

Двое рабочих в спецовках организовали у дверей пьяную ссору. Что-то не поделили, ругались между собой. Дверь отворилась, и Шувалов с Марией вышли на проспект, осторожно оглядывая пьянчуг.

В радиостанции раздался голос Дмитрия:

— С посылкой всё в порядке.

Неожиданно Шувалов стал ловить такси, а когда машина остановилась — сел вместе с Марией.

Движение по проспекту было ограниченно — шли ремонтные работы. Это помогло оперативникам пристроиться в хвост. Такси развернулось и поехало в сторону Невского лесопарка.

Щербаков переключил радиостанцию на канал своих сотрудников:

— Всем-всем! Посылка движется на склад. Едем следом. Не мешать. Распаковываем по плану на месте.

Такси проехало Старо-невский, затем вдоль набережной в Невский район. За ним через определённые промежутки следовали оперативные машины и уазик сотрудников СОБР.

Сотрудники почувствовали азарт охоты: сердце забилось учащённо, кровь в жилах начала пульсировать, точно включились несколько насосов и стремительно погнали её во все отдаленные участки мышц, насыщая энергией, готовя к бою организм.

Но неожиданно такси остановилось у станции метро «Ломоносовская», и девушка вышла. Машина с Шуваловым поехала дальше.

Мария остановилась на обочине, растерянно оглядываясь по сторонам. Подождав, когда такси скроется за поворотом, Щербаков припарковался рядом с «графиней», она села в салон на заднее сиденье. Лицо бледное, чуть не плачет.

Червонцев обнял девочку:

— Что случилось, дочка?

Мария недоумевала:

— Понятия не имею. Наверно, я не справилась. Мне кажется, он был чем-то недоволен. Быть может, я сделала что-то не так или сказала?

Щербаков обернулся назад:

— О чём вы говорили?

Мария пожала плечами:

— Он всё время что-то рассказывал о городе. Но я не помню, думала — когда же он меня в лес потащит? А в подъезде вообще стал мораль читать, что девочки должны быть скромными и брюки не носить, а только платьица и колготки! Мне кажется, он вообще не убийца — такой хлюпик…

— Вот! — резко прервал Червонцев. — Колготки ему нужны были, колготки! Все девочки были одеты в колготки! Мерзавец… Это мы упустили!

Мария изумлённо на него посмотрела:

— Что же это, если бы я пришла в колготках — он бы в монстра превратился и на меня набросился? — подбородок её задрожал, и она прижалась к Червонцеву.

— Ну хватит, хватит, милая, всё уже прошло, — успокаивал Виктор Иванович, гладил девочку по голове. Та вздрагивала, слышалось детское всхлипывание.

Червонцев тронул плечо Щербакова:

— Веня, это твой шанс! Отпускать его нельзя, он назначил встречу — значит, был готов идти на преступление! Понятно, что ему не понравилось. У него обязательно должен быть с собой нож, может, ещё что найдём. Давай команду на захват.

Вениамин колебался:

— А что мы ему предъявим? Да и прокурору не сообщили!

Червонцев не отступал:

— Возьмём жёстко, в кандалы и к себе. У него же семья, а он здесь с малолеткой гуляет по городу! И ты… ты же его узнал? Вот и скажешь в глаза! Струсит, поверит, что под колпаком, давно за ним ходим! Расколется, чувствую! Ты мне веришь?

Щербаков потянулся к рации, сглотнул, прогнал в горле хрипотцу, скомандовал:

— Внимание всем, группа захвата на задержание, брать жёстко, сразу в наручники, чтобы ничего не выкинул! Досмотр при понятых.

Автомобиль Щербакова продолжил движение позади всех. Скоро на улице Народной впереди на дороге возникла пробка из машин. «Уазик» прижал такси к обочине. Бойцы СОБР в масках и бронежилетах с автоматами молниеносно окружили машину, распахнули дверь, выволокли милиционера, положили на капот.

Кричали что было мочи наперебой:

— СОБР!..

— Работает СОБР!..

— Лежать, руки на капот!..

Червонцев снова сдвинулся на сиденье вперёд, стал командовать, указывая рукой:

— Веня, подъезжай ближе, чтобы он мог Марию рассмотреть у нас в машине — пусть знает, что он попался на живца! — обернулся к девочке: — Мария, пододвинься к окошку!

Щербаков подъехал почти вплотную, остановился, неторопливо вместе с оперативником вышли из машины, подошли к Шувалову.

Тот, уперев раздвинутые ноги в бордюр дороги, корпусом лежал на капоте такси. Голова чуть приподнята — смотрел в салон подъехавшей «шестёрки». Видел на пассажирском сиденье Марию.

Щербаков наклонился к его лицу:

— Ну что, Паша, девочка знакомая?

Мария продолжала смотреть на своего экскурсовода через окно. Он показался таким маленьким и беззащитным. А вокруг него все бряцали оружием, сверкали амуницией, были довольны и надменны. Марии стало жаль этого милиционера. Она подумала о том, что, возможно, сотрудники ошиблись и теперь этот неудачник пойдёт в тюрьму, будет сидеть за решёткой. А она этому способствовала. Согласилась быть «подсадной уткой».

А ведь он не сделал ей ничего плохого, просто пригласил на свидание и так интересно рассказывал о городе. Она почувствовала, как начало сводить веки, из глаз медленно потекли слёзы.