Фабрика «Сахарные грёзы»

Толпа на площади разошлась. Два взрослых человека хватались за ноги автоматонов, умоляя прикрепить их письма на скотч к почтовому сундуку, который те тащили к фургончику. Удача многих обошла стороной. Повсюду валялись конверты, скомканные исписанные листы. Улицы заполнились детским плачем и взрослыми недовольными лицами, а всё потому, что желанное письмо в ящик не попало.

Город Хмурый был небольшим, население около десяти тысяч человек. Он отличался своей особо примечательной погодой – каждодневными туманами. Настроение в городе часто стояло унылое. Имелось две школы, больница, один тополиный сквер, одна центральная площадь, а также три рынка, десятки различных магазинчиков и две фабрики: фабрика «Титул», которая занималась производством ткани, и фабрика «Сахарные грёзы», которая занималась исполнением детских желаний. Около года назад на центральной площади появилось объявление с загадочным содержанием.

«Здравствуй, дорогой друг! У меня нет имени, поскольку у волшебства имён не бывает. У меня есть профессия, поскольку у каждого уважающего себя волшебника она есть. Я исполняю мечты и желания, и у меня это отлично получается. Если тебе, дорогой друг, чего-то хочется, если ты, дорогой друг, о чём-то мечтаешь, то можешь написать письмо и попросить меня исполнить свои желания.

Есть три главных правила:

1. Писать нужно от руки самостоятельно.

2. Тебе до 14 лет (поскольку волшебство предназначено только для детей)

3. По завершению письма необходимо поставить отпечаток своей руки.

После упакуй письмо в конверт и отнеси в почтовый ящик, который совсем скоро будет стоять на центральной площади. Ящик будет фиолетового цвета, его сразу узнаешь.

Взамен за исполненную мечту мне будет достаточно только твоей улыбки, дорогой друг.

Я буду ждать твоих писем»

Поначалу, конечно же, это объявление восприняли в шутку. И первые письма отправляли больше из любопытства. Никто всерьёз даже подумать не мог, что кто-то возьмёт, да и исполнит желания. Но когда фиолетовые фургончики начали развозить по городу всякую всячину, заказанную в письмах, когда дети начали хвалиться своими подарками, когда все впервые увидели автоматонов, поражаясь их красоте и сложности механизмов, когда почтовый ящик стали забивать доверху за один час… Тогда город действительно поверил в доброго волшебника.

В стороне оставались те, у кого детей не было, и они составляли основную массу недовольных. Маленький фиолетовый почтовый ящик достаточно быстро сменился в размерах, он стал гораздо больше. Устанавливать его на площади перестали, так как некоторые, не особо честные люди, выковыривали из него чужие письма, чтобы нашлось место для своих.

В последнее воскресенье каждого месяца стало происходить происшествие. Трое автоматонов привозили теперь уже большой почтовый ящик, и ждали в сторонке, пока он наполнится. Не существовало такой силы, которая смогла бы успокоить и усмирить толпу. Как только звенел колокольчик, все тут же сходили с ума. Людей это, во многом, устраивало, иначе они бы не занимали очередь ещё до восхода солнца.

Фургончик уезжал на окраину города. Через узкие улочки, мимо школы, выезжая на главную центральную дорогу, он не спеша направлялся к железнодорожной станции, недалеко от которой, почти вплотную, стояло небольшое старенькое здание фиолетового цвета. То была фабрика «Сахарные грёзы».

Вывеска непримечательно болталась на покосившемся ржавом железном заборе. Торчавшие из фабрики три трубы безостановочно выпускали нежно-розовый дым. Само здание было небольшое относительно других настоящих серьёзных построек. Два этажа основного корпуса, а по бокам пристройки, из которых тянулись трубы. На крыше самого высокого корпуса развевался флаг, а на самой территории фабрики раскинулся красивый сад.

– Зоя – дура! – крикнула Миша, как только зашла домой.

– Что у вас опять случилось? – встревоженно спросила мама Миши, не отходя от плиты.

– Она стала вредной! С ней невозможно разговаривать!

– Ещё помиритесь, – спокойно улыбнулась женщина. – Ссоры – это нормально. Кто не ссорится, тот по-настоящему не общается.

– А вот не буду я с ней мириться, – продолжала возмущаться девочка. – Всё ей не то, всё ей неправильно!

– Сырники будешь?

– Буду.